Моя безупречная жизнь. Ивонн Вун

У нас есть содовая, чай со льдом, минералка, чипсы, соус сальса, шоколадные крендельки, сыр с крекерами, сушеное манго…

      Слова вылетали с бешеной скоростью, выдавая волнение. Люс внимательно посмотрела на меня, она, конечно, все поняла, и при мысли об этом я почувствовала, как горит мое лицо. Так странно, мне никогда не была свойственна застенчивость. Я выдохнула.

      – Уф, ну я сейчас прямо как мама.

      Люс рассмеялась:

      – Было бы неплохо, если бы каждый раз, когда я вхожу в дом, моя мама в качестве приветствия оглашала мне список снеков из нашего буфета.

      – Ну, меня так тоже не встречают, – сказала я, показывая Люс дорогу на кухню. – Только гостей. Я, в свою очередь, слышу лишь: «Где ты была, почему так поздно, что это на тебе надето, что у тебя с волосами, почему не отвечаешь на телефон…»

      – Лучшие хиты всех времен, – подхватила Люс, – а также бонусные треки «Ты сделала уроки?» и «Накрой на стол».

      – И ремиксы «У меня горы нестираного» и «У тебя в комнате есть грязные тарелки?», – добавила я.

      – Ты не боишься здесь заблудиться? – спросила Люс.

      – У себя дома? Нет. Не такой уж у нас большой дом, тебе не кажется?

      Люс посмотрела на меня так, как будто ответ был очевиден.

      – Огромный, – сказала она, взяв с журнального столика глиняную фигурку.

      Я замерла:

      – О господи, ты дотронулась до нее?!

      Люс торопливо поставила фигурку на место.

      – Что, она очень дорогая?

      – Это же подлинная скульптура Форне, тысяча девятьсот двенадцатого года.

      Люс побледнела.

      – А кто такой Форне?

      – Ты что, никогда о нем не слышала? – Я выждала секунду, заставив ее хорошенько понервничать. – Я пошутила. Это вроде как собака. Я ее слепила, когда мне было восемь лет.

      Она схватила ручку и швырнула в меня:

      – Ну ты мерзавка!!!

      – Как и ты!

      Люс засмеялась.

      – Знаю. – Она с интересом осмотрела фигурку. – На собаку вообще не похоже.

      – Я никогда не планировала стать скульптором.

      В гостиной пылесосила наша домработница Джини, поэтому, прихватив снеки, мы с Люс направились в мою комнату.

      Я следила за тем, как она рассматривает покрывало в розочках, коллекцию кукол, постер с картиной Джорджии О’Кифф[1] над кроватью. Глядя на комнату глазами Люс, я вдруг ощутила неловкость от того, какое там все девчачье, но, к моему облегчению, она улыбнулась.

      – В детстве мне всегда хотелось такую куклу, – сказала Люс. – Я вечно разглядывала их в витрине со всеми этими аксессуарами и думала, какая больше всего похожа на меня.

      – Я тоже, – сказала я. – Сейчас у них в коллекции появилась одна кукла с восточной внешностью, но у меня ее нет. А тогда самой похожей казалась Мелани с каштановыми волосами.

      – Я тоже считала, что она похожа на меня больше остальных, –

1

Джорджия О’Кифф – первая американская модернистка и ключевая фигура в искусстве ХХ века.