Плохая мать. Маша Трауб

давнего знакомого. Разговорились. Александр Маркович гостил в доме у Георгия несколько дней. С тех пор они поддерживали связь – отправляли друг другу поздравительные открытки, на которых мелким почерком коротко рассказывали о последних событиях в своей жизни.

      – Остановишься у Александра Марковича, – сказала бабушка маме.

      – Не надо, сама разберусь, – огрызнулась та.

      – Георгий сказал.

      Это была решающая фраза. «Георгий сказал». Когда нужно было найти управу на маму, бабушка всегда шла к Георгию и возвращалась с фразой: «Георгий сказал сделать так-то…» Мама всегда подчинялась. Так что мама не только покоряла столицу, но и была свидетельницей всех дальнейших событий, произошедших в жизни бабушкиного друга.

      Александр Маркович в ту пору был страстно влюблен в певицу музыкального театра – женщину с мощной диафрагмой и формами. Влюбился так, что дышать не мог. В прямом смысле слова – в груди при вдохе перехватывало, боль отдавала в поясницу. А поскольку Александр Маркович играл в оркестре того же театра на гобое, то пришлось взять больничный.

      – Понимаете, доктор, это все любовь, – откровенничал он с врачом-терапевтом. Ему очень хотелось поговорить хоть с кем-нибудь о Ней. – У всех любовь с первого взгляда, а у меня с первого вздоха. Доктор, скажите честно, у меня есть шансы? Вы посмотрите на меня. Посмотрите. Вы думаете, она на меня не посмотрит? Я тоже так думаю.

      Врач все это время сидел со стетоскопом в ушах и ничего не слышал.

      – Невралгия, этот эскулап сказал, что у меня невралгия! Он мне будет рассказывать про невралгию! – жаловался Александр Маркович единственному другу – Первой Скрипке.

      – Наливай, – сказал Первая Скрипка.

      – Я для нее слишком старый? – спрашивал Александр Маркович после очередной рюмки.

      – Не-е-е! – искренне отрицал Первая Скрипка.

      – Она замужем, ничего не получится, – вздыхал Александр Маркович.

      – Ой, жизнь такая штука! – совершенно по-бабьи вздохнул Первая Скрипка.

      Каким-то чудом Александр Маркович отбил возлюбленную у ее тогдашнего, третьего по счету мужа – баритона того же театра, – и женил на себе.

      Еще целый год после этого он просыпался по ночам и трогал рукой другую половину кровати, проверяя, сон это или она действительно спит рядом. Слушал, как она глубоко вздыхает, чуть похрапывая, и боялся пошевелиться от счастья. Как-то он проснулся ночью, привычно похлопал по одеялу и понял, что спит один. Он выскочил в коридор с пронзительным криком раненого животного, где и наткнулся на жену, выходящую из туалета.

      – Ты с ума сошел? – испугалась она.

      – Ты здесь, ты здесь… я подумал, что ты меня бросила.

      – Ночью? С ума сошел? Пошли спать.

      Весь следующий год он уговаривал жену родить ребенка.

      – Ничего потом не делай, я все сам. Только роди, – умолял он.

      Она боялась испортить голос, фигуру и карьеру. Говорила, что не любит детей и пока не готова к пеленкам.

      Александр