Плохая мать. Маша Трауб

– одно целое. И про связь на всю жизнь через пуповину понимал. «Как можно от этого отказываться?» – думал он, пытаясь понять жену.

      А теперь Гоша был только его. Александр Маркович кипятил бутылочки, дырявил раскаленной иголкой соски, разводил смесь и кормил. Гоша окончательно «переехал» к отцу в гостиную. Жена не пыталась вмешиваться, за что Александр Маркович был ей благодарен.

      – Тебе нужно высыпаться и не нервничать, – сказал он ей, забирая из спальни оставшиеся детские вещи.

      Первая осознанная улыбка сына досталась ему. Александр Маркович в четыре утра наклонился над Гошей, чтобы поменять пеленку. И в этот момент мальчик улыбнулся. Александр Маркович еще долго стоял около окна, держал на руках ребенка, тихо плакал и знал, что этот момент и ощущения – четыре утра, серость за окном, холодный пол и тепло маленького тела – он запомнит на всю жизнь.

      Утром он разбудил жену.

      – Мусичка, он улыбнулся мне. Гоша, улыбнись маме. Это мама. Ну?

      Мальчик беспокойно крутил головой.

      – Наверное, он просто голодный. Потом он тебе обязательно улыбнется, – пообещал он жене.

      – Что случилось-то? – спросила жена.

      – Я же тебе говорю, – опешил Александр Маркович, – Гоша улыбается. Он мне улыбнулся.

      – Хорошо. Я рада.

      – Нет, он совершенно осознанно, а не рефлекторно, – тараторил в радостном запале Александр Маркович, – он меня увидел и узнал. Точно.

      – Хорошо, чего кричать-то? Я поняла – улыбнулся…

      – Ты просто еще не видела, поэтому не радуешься, – обиделся Александр Маркович.

      – Я радуюсь…

      Александр Маркович в течение дня еще несколько раз подносил Гошу к матери.

      – Улыбнись мамочке, – просил он, – вот наша мамочка. Мамочка у нас красивая. Надо ей улыбнуться.

      Но Гоша улыбаться не хотел. И тогда Александр Маркович решил, что Гоша больше любит его, и был совершенно счастлив.

      Обстановка в доме перестала быть благостной, когда Гоша отказался засыпать на руках у матери. Тогда как на руках отца тут же затихал.

      – Это ты виноват, – сказала жена, пытаясь укачать плачущего и вырывающегося сына, – с рук не спускаешь, вот он и просится. А приучил бы засыпать в кроватке, всем было бы проще.

      Александр Маркович кивал, соглашаясь, но не мог скрыть радость – Гоша без него не может, Гоше он нужен.

      – Мусичка, не тряси его так. У него голова даже свешивается. Дай мне, – попросил он.

      – Так, я мать или кто? – возмутилась жена уже всерьез. – Я что, своего собственного ребенка не могу уложить?

      Через пять минут она сдалась – Гоша продолжал истерично кричать и вырываться.

      – На, держи, – сказала она Александру Марковичу.

      Гоша почти сразу уснул.

      – Конечно, столько кричать, уснешь… – прокомментировала жена.

      Александр Маркович видел, что она обиделась, не мог не видеть. И понимал, что так нельзя. Но ничего не мог с собой поделать.

      Серьезный конфликт возник очень скоро. Александр Маркович