Заяц на взлетной полосе. Юлия Симбирская

чтобы спросить что-то о документах матери. Нора всегда звонила только по делу. Это было в те времена, когда она училась в университете. Роберт еще работал в аэропорту. Он не помнит, как разговор свернул к его работе. Что он сказал такого, из-за чего Нора обозлилась?

      – Ну, если тебе кажется, что жалкий… – Роберт сделал паузу. – Не знаю, что и сказать.

      – В том-то все и дело! – рявкнула Нора. – Ты ничего не добился в жизни! Мог бы стать пилотом и не стал.

      – Не будь маленькой.

      – Не указывай мне, какой быть!

      – Я не знаю, как с тобой говорить. – Роберт сник.

      – Ты загубил маме жизнь! Она просидела в аэропорту всю молодость, вместо театров и музеев, вместо столицы! У нее под носом молодые красивые женщины в белых шляпах летали во все концы света, а она сидела в этой дыре, потому что у тебя не должно быть нареканий, ты работал!

      – Прекрати! – Роберт мог повесить трубку, но Нора звонила так редко.

      – Я училась в самой пропащей школе, потому что ты не отпустил нас в город!

      – Вики сама не поехала. Мы были семьей.

      – Слава богу, у меня сейчас другая семья! И я добилась всего не благодаря, а вопреки!

      Сколько же было в этих словах горечи и досады! Как же легко они произносились! Без промедления, без жалости. А ведь Нора не злая, уж он-то знает.

      Роберт мог бы повторить их разговор слово в слово. Он отхлебнул кофе.

      – А знаешь, что самое обидное? – спросил он, легонько коснувшись собачьего бока носком ботинка.

      Бо вскинул на него фиолетовые глаза.

      – Самое обидное, что она поставила мне в пример того урода, который неправильно смешал топливо, оно замерзло, и погибли сто человек. Она сказала, что про этого человека писали все центральные газеты. А обо мне никто не знает, и в аэропорту забыли мое имя, как только я состарился и ушел. Я исчез, растворился, меня нет. Я стригу кусты и варю тебе вермишелевый суп.

      – Роберт! – Девушка-администратор выглянула из стеклянной двери. – Не оставляйте собаку без присмотра, пожалуйста. Сегодня ваш пес чуть не искусал ребенка. Причем ребенок с синдромом Дауна, – добавила она с такой интонацией, как будто гордится своими познаниями в синдромах.

      Бо икнул от возмущения. Он никого не собирался кусать! Вот врунья!

      Девушка-администратор дежурно улыбнулась Роберту, и между передними зубами мелькнул застрявший листик салата.

      Хэл

      Прошлой ночью Хэлу не спалось. Он маялся бессонницей, когда воспоминания облепляли, как рой надоедливых мух. Только сгонишь десяток, а тут еще два других налетело. Тогда он перевернулся на спину, закинул лапы за голову и стал смотреть на звезды. Некоторые метались по небу, мерцая, и это были огни самолетов. Хэл подумал, что есть несколько мест на земле, похожих на аэродромы, откуда улетают не самолеты, а ракеты. «Интересно, там живут зайцы?» Хэл зажмурился.

      «Когда это было? Давным-давно? Вчера? В прошлом веке?» Все ответы казались Хэлу верными. Он помнил тот день, когда узнал о полете человека в космос. Сначала он наивно полагал, что с их аэродрома кто-то слишком