Жестокеры. Алиса Рува

повторять. Если массам нужен герой (хотя – тут я согласна с Другом! – времена героев прошли безвозвратно), но все же – если массам нужен или когда-нибудь понадобится герой, то это точно не я. Мой собственный путь был слишком трудным и извилистым, чтобы служить кому-то ориентиром и примером того, как надо жить. Выскажусь еще более резко: не дай бог кому-то повторить этот путь.

      Моя жизнь никогда не укладывалась в традиционные понятия о «нормальности». Она складывалась нетипично. Не по стандарту. Не по шаблону. Все, что со мной происходило, всегда было не по возрасту. Слишком мало беззаботного счастья и любви для девушки, слишком много горя и слез для ребенка. А сколько молодых лет я провела в одиночестве и бесполезном, вынужденном бездействии, как старушка!

      Моя жизнь никогда не была образцово-показательной, так уж получилось. Но – о! – она была интересной! Или, по крайней мере, достойной того, чтобы написать о ней. Одним из тех камней, которые полетели в меня после того, как я решилась сделать это, было обвинение в том, что я не писатель. Они правы: я действительно не знаю, как писать книги. Я совсем не знаю, как писать книги. Возможно, поэтому мое повествование будет таким сумбурным и непоследовательным. И не всегда логичным. Но все же я считаю гораздо более важным в принципе честно рассказать эту историю, чем сделать это по-писательски идеально. Я считаю важным сделать это в мире, где все постоянно врут про всех. Да, я попробую это сделать – рассказать все так, как это было на самом деле. Вот только настрою оптику шире – не только на саму эту историю, но и на всю свою предшествующую ей жизнь. По традиции автобиографов, начну свое повествование с детства. Ведь без этого вам никогда не понять АЕК! Именно в нем причина и объяснение всех последующих событий и того, какой я стала. Уже тогда всем было понятно: у этой странной девочки вся жизнь пойдет наперекосяк.

      Все мои злоключения начались с детства! С самого нежного возраста мне были суждены потери и испытания. Всего несколько светлых сладких лет в самом начале пути, а потом… Красота человеческой судьбы порой заключается в ее трагичности. Что есть моя собственная судьба, как не проявление этой красоты? Еще бы: жить с Грузом Нелюбви – разве это не трагически прекрасно? Это словно от рождения приговоренность к казни, которой тебя медленно подвергают всю твою жизнь. И вот ты, в холщовой арестантской рубахе, с разорванным воротом, всю жизнь живешь при исполнении этого странного приговора, непонятно за что тебе вынесенного.

      Груз Нелюбви? Именно так. Я не знаю, как иначе это назвать. Люди никогда не баловали меня симпатией и любовью. Впрочем, я не могла понять, чем же я так плоха. Кроме того, что я просто другая.

      То, что я неформат, я поняла довольно рано. Уже в детстве мне было очевидно, что я отличаюсь от большинства тех, кого я знаю. Более чувствительная, более жалостливая. Нелюдимая, всегда погруженная в свой внутренний мир. Более сложная какая-то. Я родилась и росла в те годы, когда всем было предписано быть одинаковыми, понятными и простыми. Когда во всем господствовали единый стандарт и уравниловка. Может, эти