Жестокеры. Алиса Рува

счастью, больше никогда не повторится, надеемся мы… В этой блаженной отрешенности так велик соблазн и в самом деле все забыть и не ворошить больше свою память, не раздувать угли уже остывшего возмущения…

      Но я не смогла. Я лежала на больничной койке и думала о себе. А также о Марте и о том, что с ней стало. Точнее, что онис ней сделали. Равно как и со мной. Даже сейчас, когда я думаю об этом, что-то клокочет во мне… Уже слабо, но все же клокочет. Ведь как долго я думала, что это все судьба, злой рок, неудача! Бог, который почему-то закрыл глаза на то, что с нами происходит. Но нет. Все оказалось гораздо прозаичнее.

      О, онимастера перевирать, очернять, питаться чужим отчаянием! Забирать чью-то красоту и молодость… Нет, это не бред сумасшедшего – онидействительно могут это, и вы сами увидите, как.

      Но чтобы онии другие им подобные не думали, что имвсе всегда будет сходить с рук, – я и решила высказаться. Рассказать, как все было на самом деле. Ведь самое большее, чего онибоятся – это откровения и гласности, теперь я это точно знаю. Луча прожектора, который ты направишь на самые тайные и уродливые уголки их жизни, в которых онисидят и тихонько пакостят, зная, что этого никто и никогда не увидит. Что об этом никто никогда не расскажет. О да,онибоятся, что кто-то высветит их пороки, придет и расскажет все как есть о том, кто они такие и что они натворили. Они боятся не напрасно: я действительно сделаю это.

      Эта книга – мой манифест против жестокости и зависти, против хищнической стратегии существования, которая так полюбилась некоторым людям. Против тех, кому, для того чтобы счастливо жить, нужна во владение жизнь другого человека. Которую они – по внезапному капризу, прихоти или просто ради развлечения – в любой момент могут пустить под откос.

      Глава 1. Рецессивный ген

      С юношеской беспечностью, с веселой душой стоите вы над бездной, а между тем достаточно толчка, чтобы сбросить вас в пучину, из коей нет возврата.

      Э.Т.А. Гофман. Счастье игрока

      О, как безжалостен круговорот времен!

      Им ни один из всех узлов не разрешен:

      Но, в сердце чьем-нибудь едва заметив рану,

      Ужрану новую ему готовит он.

      Омар Хайям

      Но на бегу меня тяжкой дланью

      Схватила за волосы Судьба!

      М. Цветаева. Даны мне были и голос любый

      Через пять лет после того как я устроилась в «Искуство жить» (именно так это было написано на вывеске)

      Я сижу и смотрю в окно. Как и всегда в такие беспросветные дни, когда мне невыносимо тут находиться, и голова моя не вмещает нелепости происходящего. Мне повезло, что мой рабочий стол стоит у окна. Это единственное, что здесь есть хорошего… Вид из окна красивый: высоченные раскидистые деревья. Старый парк заброшен, и за ними давно никто не ухаживает, не занимается подрезкой – «кронированием», как они это издевательски называют. Хорошо, что хотя бы сюда они не добрались: это одни из последних уцелевших деревьев в этом