Чужой. Константин Александрович Алексеев

фильма, сделавшего Серегу знаменитым, – навряд ли эта женщина поверит, что встреченный в магазине немолодой неопрятный мужик не кто иной, как сам Сергей Вознесенский!

      Мои размышления прервал короткий посвист смартфона. Поначалу я решил, что это, скорее всего, сообщение от жены. Но нет, месседж был совсем от другой.

      «Привет! Как ты? Что нового?»

      Я давно перестал удивляться ее чутью. Каждый раз, когда в моей жизни случалось какое-то событие, она тут же выходила на связь.

      Вместо ответа я направился в дальний угол магазина, нажимая кнопку вызова.

      – Привет! Как ты? В поликлинике или уже дома?

      – Почти. Не дошел по определенной причине.

      – И по какой же?

      – Да вот повстречал кое-кого.

      – И кого же, если не секрет?

      – Не секрет, – я специально выдержал небольшую паузу. – Нэсса.

      – Серегу?!

      – Именно. Представь. И не где-нибудь, а у себя на районе.

      – Ничего себе! – протянула собеседница. – А говорили, что он на Украину свалил…

      – Я тоже так думал.

      – Он сейчас рядом?

      – Не совсем. В общем, нас не слышит.

      – Понятно, – она на секунду замолчала. – А вообще как он сам?

      – Понятия не имею. Мы толком-то и поговорить не успели. Но, судя по виду, хорошо на стакане сидит.

      – Да уж, ничего хорошего, – в трубке послышался вздох.

      Закончив разговор, я вернулся к Нэссу. Тот все еще продолжал топтаться на прежнем месте. В корзине, висевшей на его локте, покоился полуторакилограммовый пакет с лечебным кормом. Другой, точно такой же, он то брал с полки, то ставил обратно.

      «Видать, совсем на мели!»

      Я решительно забрал у Серого обе упаковки и отправился к кассе. Вознесенский было посеменил за мной, но затем вернулся в отдел корма для кошек.

      Сумма, на которую потянули два «Проплана», и впрямь оказалась немаленькой. Честно сказать, я уже пожалел, что вызвался выручить деньгами бывшего приятеля. Ладно бы помочь кому-то из нормальных, а то ведь Нэссу! Который давно и прочно, как говорится, перешел на другую сторону баррикад.

      Его уход туда начался, кажется, со ссоры со священником, у которого бывший приятель окормлялся¹ в церкви. Потом он свалил и из «Телеги», да не куда-нибудь, а в труппу Аптекаря – самого отвязного из либеральных мельпоменовцев. А потом случился знаменитый Майдан в Киеве. Среди тех, кто бесновался на баррикадах, оказался и Нэсс. Его интервью-синхрон, где он на фоне горящих покрышек поет оды тамошним погромщикам, крутили много раз по телевизору и в интернете. Помнится, я тогда позвонил ему, но из этой затеи ничего не вышло. Попытался написать ему в соцсетях, но выяснилось, что он удалил меня из друзей и занес в черный список. Пытался я набрать его домашний номер, но и там никто не отвечал. И мне оставалось лишь лицезреть теперь уже бывшего приятеля в интернете.

      Удовольствия в этом было мало. С каждым месяцем Нэсс все больше скатывался в какую-то патологическую