Сцены частной и общественной жизни животных. Коллектив авторов

о государственном управлении, внешней политике и кабинете министров.

      Оратора заклеймили радикалом и мечтателем. «Мы собрались здесь для обсуждения интересов английских Котов, а не тех, которые живут на континенте!» – гневно воскликнул Котофей-тори. Милорд Пуф задремал. Заседание окончилось, и тут один молодой Кот из французского посольства, говоривший с акцентом, который обличал его национальность, обратил ко мне восхитительные слова.

      – Любезная Красотка, природа еще очень долго не сможет создать Кошку, способную сравняться с вами. По сравнению с вашей шелковистой и блестящей шерсткой персидский и индийский кашемир кажутся верблюжьей шерстью. Вы источаете аромат, от которого ангелы лишаются чувств, не в силах вынести столь безграничное блаженство; я учуял его в гостиной князя де Талейрана[238] и примчался сюда слушать тот потоп глупостей, который вы именуете meeting[239]. Огонь ваших глаз светит мне в ночи! Ваши уши были бы безупречны, если бы помогли мне донести до вас мои мольбы. Во всей Англии не найдется розы такой же розовой, как ваш розовый ротик. Как ни старайся рыбак, он не отыщет на дне морском жемчужин, могущих сравниться с вашими зубами. Ваша прелестная мордочка, изящная и утонченная, – самое очаровательное из всего, что произвела на свет Англия. Снег с альпийских горных вершин показался бы ржавым по сравнению с Вашей небесной шкуркой. Такую шерстку не найдешь нигде, кроме вашего туманного края! Ваши лапки с величайшей грацией и мягкостью несут тело, которое можно было бы назвать венцом творения, если бы ваш хвост, элегантный толкователь движений вашей души, не превосходил его своим совершенством: да! ни у одной Кошки хвост не описывает такую элегантную дугу, не изгибается так округло, не движется так плавно[240]. На что вам сдался старый пройдоха Пуф, который дрыхнет, как пэр Англии в парламенте? вдобавок этот негодяй продался вигам, а во время долгой жизни в Бенгалии растерял все, что может понравиться Кошке.

      Я украдкой взглянула на этого французского обольстителя: всклокоченный, мелкий, развязный, он нисколько не походил на английского Кота. Его бойкий вид, равно как и манера навострять уши, обличали в нем беззаботного повесу. Признаюсь, важность английских Котов и их попечения о сугубо материальной чистоте успели меня утомить. Особенно смешной казалась мне их забота о respectability. Чрезвычайная естественность этого неопрятного Кота поразила меня: слишком резко она контрастировала с тем, что я видела в Лондоне. Вдобавок я вела жизнь столь размеренную, я так твердо знала, какие занятия мне предстоят до конца моих дней, что физиономия этого французского Кота пленила меня именно обещанием неожиданностей. Внезапно все кругом показалось мне пресным. Я поняла, что смогла бы жить на крыше с забавным выходцем из того края, жители которого, потерпев поражение от величайшего английского генерала, утешились песенкой: «Мальбрук в поход собрался! Миронтон, тон-тон, миронтен!»

238

Знаменитый дипломат Шарль-Морис де Талейран-Перигор (1754–1838) в 1830–1834 годах был послом Франции в Англии.

239

Английское слово meeting (встреча, собрание) вошло во французский язык в XVIII веке, но во времена Бальзака все еще воспринималось как англицизм.

240

Дальним прообразом этого кошачьего объяснения в любви является библейская Песнь песней, также построенная на уподоблении частей тела возлюбленной природным феноменам.