Сумеречный Сад. Трейси Хигли

чтением на лето, а?

      Я прикусываю губу. Ба скорее провалится под землю, как все в «АвантаМед», чем позволит продать свой магазин. Но деньги с продажи ее дома, где я выросла, почти закончились, а уход в доме престарелых стоит невероятно дорого.

      – Разумеется. Только, может, они закупаются на Amazon. Или скачивают книжки на телефон.

      – Пфф. – Ненависть Ба к электронным книгам не знает границ. Она отталкивает побитую тарелку с остатками еды.

      – Сейчас книжным сложно выйти в плюс, Ба. Много конкуренции в Интернете. И Каштановая улица уже не та, что прежде.

      Самое близкое к правде, что я могу ей сказать. Затаив дыхание, я жду ответа.

      – У нас ведь как-то устраивал автограф-сессию Фолкнер. Незадолго до смерти.

      Ба опять в своем мире.

      – Знаю.

      Она берет мою ладонь своими слабыми пальцами.

      – Но у тебя все еще есть сад, девочка моя. Твой особенный дар. Он всегда будет с тобой.

      Снова.

      – Что за сад, Ба?

      Она смотрит на меня растерянно:

      – Рядом с магазином, очевидно. Ты же знаешь.

      Пустое место между музыкальным магазином «Ритм и чудо» и нашим книжным? Всю мою жизнь оно обнесено стеной. Я почти забыла, что это тоже часть книжного. Жаль, что оно с другой стороны от магазина – можно было бы продать его Блэкбёрну и, возможно, спасти наши финансы.

      – Ты заботишься о нем. – Ба держит меня крепче. – Ты конечно же о нем заботишься.

      – Ба, мы… можем его продать? – Может, кто-то рискнет построить рядом еще один магазин?

      – Продать? – Она отпускает мою руку и садится на кровати прямо, затем начинает спускать ноги на пол.

      – Подожди, ты куда? Дай мне подогнать коляску.

      – Я собираюсь в магазин! Надо проверить… я… я… я не знаю, что ты там творишь!

      – Нет, Ба, все нормально. Все хорошо, Ба. – Я стараюсь уложить ее обратно, одна рука на плече, вторая – на руке.

      – Отпусти! Мне нужно на работу!

      В комнату заглядывает проходившая мимо медсестра:

      – У вас все в порядке?

      – Нет! – кричит Ба в сторону двери. – Эта женщина не выпускает меня, а я опаздываю на работу!

      Я встречаюсь глазами с медсестрой, безмолвно прося о помощи.

      Вдвоем нам удается успокоить Ба и уложить в кровать, убрать поднос с ужином, укутать ее в пушистое розовое одеяло.

      Медсестра смотрит на меня с укоризной.

      – Нельзя ее волновать. Плохо дело, если она начнет бродить.

      Я киваю. Мне говорили это тысячи раз.

      Нас оставляют вдвоем. Ба часто моргает: после выбросов энергии, как это часто бывает, приходит сон.

      Моя рука лежит на ее руке. Я борюсь с желанием сжать ее до боли крепко, но вместо этого вцепляюсь за раму кровати.

      Когда мне было лет шесть, Ба купила мне шарик в виде головы панды в городском зоопарке. Некоторое время спустя я случайно выпустила нить, и в ту же секунду шарик взмыл в небо. Я следила за виражами черно-белой сферы, которая никогда-никогда не вернется, и в груди рождалось ощущение утраты – необратимой, непоправимой – мне казалось,