Сумеречный Сад. Трейси Хигли

кивает.

      – Спасибо, Дженни. Я скоро буду.

      – Хорошо. И еще, Келси? Меган из бухгалтерии просила тебя заглянуть к ней, когда придешь.

      Я закрываю глаза, повесив голову.

      – Окей, спасибо, Дженни.

      Я будто стараюсь балансировать на качелях. С одной стороны – здоровье Ба, с другой – магазин. Как только я сосредотачиваюсь на чем-то одном, второй конец доски взлетает в небо.

      Мне хотелось бы самой заботиться о Ба, но в моей студии на втором этаже это невозможно.

      Я c силой кладу трубку, разрывая звонок с глубоким удовлетворением, которого не получишь от кнопки на тачскрине.

      Ба не знает о Блэкбёрне, об отеле, об упадке Каштановой улицы. Мне тошно рассказывать ей. Боюсь, она не переживет известий.

      Но небольшой приток денег можно направлять только в одну сторону: или на помощь Ба, или в магазин. И как выбрать?

      И даже если я пожертвую магазином, потеряв при этом работу и жилье, в конце концов, Ба тоже канет в Лету.

      Та, кто меня вырастила, единственная моя родственница.

      Собираю кошелек, телефон, куртку. Весенний полдень скоро уступит место прохладному вечеру.

      – До четверга тогда? – Лиза двигает бровями.

      – Что? А, да. Хорошо. – По средам у меня выходной, и Лиза всегда третирует меня, если я не могу с собой совладать и оказываюсь в магазине.

      Подхватываю ключи с крючка у двери и выхожу на улицу. Смогу ли я сегодня успокоить Ба? Это нелегко.

      Недавно я чуть не шагнула на проезжую часть перед такси. Остин тогда пошутил: «Никто не вечен». Мы посмеялись, хоть и немного нервно. Но этот штамп не безобиден. Скорее, он кажется безобидным, а потом становится несмешным. Как будто цирковой клоун, жонглирующий булавами, вдруг смотрит на тебя мертвыми глазами, улыбается нарисованной улыбкой, и у тебя волосы встают дыбом.

      Никто не вечен.

      Глава 3

      Задача поэта – рассказать не что произошло, но что происходит: не что случилось, но что случается постоянно.

Нортроп Фрай

      – Чепуха. Медсестра такая же рассказчица, как и ты, Келси.

      Я поправляю смятые подушки под головой у Ба.

      – То есть ты не требовала навестить мистера Переса в сто седьмой комнате? Не говорила, что уволишь его, если он к четвергу не выучит текст?

      Ба ворчит:

      – Этот старый хрен? Он не может запомнить ни строчки, даже если они вышиты на его носовом платке.

      Я смеюсь и двигаю потрепанное кресло с потрескавшейся виниловой обивкой цвета старых монеток поближе к кровати, морщась, когда ножки скрипят по плитке.

      Инцидент, из-за которого меня вызвали из книжного, исчерпал сам себя. Ба спокойна и в сознании, выглядит, как всегда, прекрасно. На ней ее любимая рубашка: белая с большими красными сердцами, выцветшими до розоватых.

      Бросив взгляд на часы, я закрываю дверь в ее комнату, оставляя в коридоре отупляющий беспрестанный динь-динь-динь, раздающийся со стола медсестер. Без двадцати пять – через двадцать минут уйдет бухгалтерия, и я в безопасности.

      Зарегистрировавшись