Любовница Черного Дракона. Марика Полански

но только сейчас всей сущностью осознала – у неё никогда не было отца. Отцы не бросают своих дочерей, что бы ни случилось. И уж тем более не отправляют на верную гибель.

      Разглядывая своё измождённое лицо в зеркале уборной, Нарцисса внезапно почувствовала, что наконец-то получила необходимую передышку. Страх перед неизвестностью не исчез, но сделал пару шагов назад.

      Лорд Валлори не казался чудовищем, как о нём рассказывали соседские кумушки. Разве что необычные глаза, ярко-синие, будто яманские сапфиры, со змеиными вертикальными зрачками, выдавали драконью кровь. По позвоночнику пробежал липкий холодок, когда Нарцисса вспомнила его взгляд. Тело помнило прикосновения к коже. Лёгкие, невесомые, заставляющие сердце трепетать пойманной птицей. Охваченная смятением и страхом, она даже не пыталась протестовать, пока Натаниэль разглядывал её, как коллекционер, получивший редкий экземпляр. Недаром до каторги он занимал пост министра магической безопасности. При желании Дрейк мог вытянуть из неё всё, что угодно. Она сама выложила бы ему и про шпильку с кристаллом, и про истинные мотивы де Виньи.

      А ведь ей придётся делить постель с Дрейком, и эта мысль вызывала приступ тошнотворного волнения. Нарцисса мысленно закатила оплеуху себе. Не для того она рисковала всем, что было в её маленькой жизни, чтобы сдаться при первой же трудности.

      – В конце концов, и с чёртом можно переспать, – едва слышно проговорила она, и отражение в зеркале цинично осклабилось. – Если это отвадит де Виньи. А сейчас завтракать.

      ***

      – Прекрасно выглядите, Нарцисса! Как отдохнули? – спросил Натаниэль.

      Обед подали в столовой с арками и флондрийской росписью эпохи Великой Революции. С потолка свешивались кованые люстры, а вдоль стен стояли позолоченные канделябры. Возможно, в другое время Нарцисса оценила бы и ангелочков среди облаков на потолке, и филигранную работу мастеров кованых дел, но сейчас роскошная обстановка казалась ей столь же ненастоящей и блёклой, как если бы она вдруг решила пообедать в музее. Живот сводило от глухой тревоги и напряжения, и Нарцисса приложила все усилия, чтобы не выдать своего состояния.

      Служанка бесшумно убрала тарелки и поставила чашки с кофе. Нарцисса едва заметно нахмурилась. Ей не нравился кофе, хотя в её семье он пользовался особой любовью. Отец предпочитал крепкий. Мать и сестра – со сливками или корицей. Хотя подобное считалось дурным тоном: в настоящий кофе можно добавить только кофе. В столовой её дома всегда витал его терпкий аромат.

      А впрочем, неважно. Воспоминания были столь далёкими, что казались плодом воображения.

      – Благодарю, – Нарцисса сделала маленький глоток и слегка поморщилась: слишком горький, не для неё. – Я прекрасно отдохнула. А как ваш вечер прошёл?

      И тут же мысленно осадила себя. Вопрос показался неуместным. Вид Дрейка оставлял желать лучшего: под глазами залегли синеватые круги, лоб и щёки прорезали глубокие морщины. Даже несмотря на то, что лорд побрился, а одежда была идеально чистая и выглаженная,