Раздвигая руками дым. Павел Козлофф

Маргаритою Альцшулер всплыл ещё один покойник – Валерий Викторович Шанцев, её последний фаворит.

      На улице уже был поздний вечер, падал снег.

* * *

      Назавтра Порываев влился в дело с самого утра. Сначала уточнил по Шанцеву и позвонил Таисии Лавровой. Сказал: пришлет за ней машину – необходимо встретиться пораньше. Она прекрасно знала всех Маргошиных гостей – пускай посмотрит, этот ли Валера?

      Хоть было очевидно, что пострадавший – паренек Альцшулер. На фотографии в шестнадцать лет, что красовалась в паспорте, этот Валерий выглядел, как юноша-кентавр, которому, чтоб вклеить в документ его лицо, от снимка в полный рост отрезали все остальное тело: могучий круп, невероятной силы ноги, и царский хвост благословенного детеныша природы… В лице осталось столько удали и прыти. Малейшей толикой воображения легко было вернуть недостающие детали. Лаврова опознала, только глянула:

      – Да, это он. Отвратный тип.

      Но нужно было окончательное увериться, что ненавистный для Лавровой «тип», и есть тот Яузский утопленник, которого удостоверил паспорт. Покойника из «прыгнувшей» машины запечатлели в самых разных ракурсах. Лавровой показали фотографии…

      – Я, прямо скажем, недолюбливала парня, – Таисия всё вглядывалась в фото, – но, что же это, господи помилуй, за напасть? Ну, да, Валерка…, только, это – странно…

      Но странного-то – только отбавляй.

      На связке от «Альцшулер» было только два ключа. Один был мощный, сейфовый, с большим количеством отростков, он идеально запирал квартиру, делал неприступной. Второй лишь отпирал «собачку» от простейшего замка.

      Квартиру лишь захлопнули на «липовый» замок.

      Таисия не знала, что у Валеры есть ключи. Он никогда и не жил у Альцшулер, когда являлся в гости, то звонил.

      Часы почти показывали десять. Порядок действий представлялся так:

      Свидетель Александр Андреев, Нойкин-адвокат приедут на Грузинскую в одиннадцать.

      К тому же времени – и Порываев с группой.

      До выезда к «мадам Альцшулер» осталось полчаса.

      Таисия Авдеевна рассказывала сказки:

      «Марго считала отношения между расцветшим юношей и пожилою дамой просто дружбой, и ей, порою, удавалось в это верить.

      Её бесконечно повезло, что повстречалась с Александром, когда лишь выбиралась из темницы под названьем «безысходность», в которой, более трех лет, она терзалась горем после гибели детей. Андреев, я напомню, был напуган…, и ошарашен бурным проявлением чувств от увядающей интеллигентной тетки. Но, к счастью, умудрился разобраться, что не развратница зовет его в объятья…, понять, что ею движет доброта…, стремление к тому, чтобы никто не повторил ошибок, которые наделала сама и допустила, чтобы были в детях.

      Припомнят тут Эдипов комплекс, Фрейда с Юнгом… Но у Марго был узкий кругозор, образованье было однобоко, она не мыслила пускаться в изысканья, всяческие дебри.

      Андреев оказался юношей смышленым, да и к тому – отличался добротой. Он, искренне, проникся жалостью к стареющей особе, которую назвать ни женщиной, ни