Кент Бабилон. Генрих Шмеркин

попутчицей, подсевшей впопыхах на станции «Минутка», вскружившей тебе голову, преломившей с тобой дорожный хлеб, родившей тебе сына, и соскочившей, как только вагон начало трясти, даже не сделав ручкой. Да что там говорить! Разве не видел ты, как, попивая в купе (в купе, а не вкупе!) с тобой чаи, она всю дорогу глазела в окно?!

      Вернёмся к нашей супружеской паре. Он стряхивал снежинки с её воротника. Игриво крутил пуговицы на шубке. Гладил её ладони, отогревая своим дыханием.

      Трамвая всё не было.

      Она пыталась хмурить брови и, сияя, бормотала: «Отстань. Сколько можно?». На столбе раскачивался фонарь, выхватывая из темноты влажный блеск её глаз.

      Наконец подошёл «четырнадцатый».

      «Двери закрываются. Следующая остановка маршала Конева», – прошелестело из динамика. Я опустился на двуспальное сидение, рядом с окошком. Женщина и её муж сели впереди. Трамвай дёрнулся, мы поехали. Её спутника сморило, и он, кажется, уснул. Вот так, втроём в пустом ночном вагоне, ехали мы несколько минут. На остановке «Гончаровский мост» подсел четвёртый пассажир. Краснощёкий паренёк со смазливой мордашкой, в заячьей шапке-ушанке и коричневой кожанке на меху. Он вошёл через переднюю площадку и сразу бросился к моим попутчикам:

      – Физкульт-привет, Генчик!

      – Колька, ты? – мгновенно проснулся тот.

      – Сколько лет, сколько зим!

      – Уже три года почти, – сладко зевнул Генчик.

      – Ну, давай, рассказывай! Как там Васютка Кривошеин? Как Павлюк?

      – Порядок. Кривошеин, завязал. В рот ни граммулечки не берёт. Павлюк к Альперовичу подался. А на его «ГАЗоне» теперь Гусейнов.

      – Сам-то ты как?

      – Я? Всё путём. Вот, от тёщи, с дня рождения. Посидели за рюмкой чая. А ты?

      – А я… так и не женился…

      – Эх, Колька, Колька, как же хорошо мне с тобою было! – ненароком смахнув со щеки слезу, проникновенно сказал вдруг Генчик.

      Всё отдам!..

      Жена Генчика, сидевшая сбоку от мужа, ближе к окошку, сверкнула очами и, с удивлением, стала ожидать продолжения беседы.

      – Да брось ты, Генка. Сейчас, небось, тебе не хуже, – как ни в чём не бывало, ответил Колька.

      – Это с Игорьком, что ли?!

      – Да хотя бы и с Игорьком.

      Трамвай болтало из стороны в сторону. Коля стоял рядом с приятелем, в проходе между двумя рядами сидений, намертво вцепившись в верхний поручень.

      Мы миновали скверик Победы, показался округлый силуэт шестой поликлиники.

      – Что ты, Коля! – продолжил сидящий. – Чтоб он хоть раз после рейса под капотом протёр, давление в баллонах проверил?! Да никогда!

      – Я, Генчик, тоже был не подарок, – улыбнулся стоящий.

      – Не гневи бога, Коля! Такого сменщика, как ты, мне ни в жисть не найти… – почти с отчаянием сказал Генчик.

      Супруга отвернулась и, подперев ладонью подбородок, стала смотреть в окно. До неё дошёл, наконец, смысл разговора.

      – А ты-то как? – в свою очередь, осведомился Генчик.

      – Что – как?

      – Ты ж в автоколонну ушёл, потому что квартиру обещали.

      – Ну,