В закрытом гарнизоне. Валерий Ковалев

забубнил он в следующую секунду, приложив к шапке руку.

      – Два наряда, – растопырил перед ним помощник пальцы, и, стянув с рук перчатки, монолитно двинулся к темнеющему справа высокому проему.

      За ним, в фиолете ночного освещения, теряясь вдали, матово светился широкий проход, по обеим сторонам которого высились в два яруса койки, со стоящими перед ними банками*, увенчанными аккуратными квадратами сложенных поверху матросских роб.

      – Хр-р-р, – разноголосо витало в воздухе.

      Дойдя до второго проема кубрика, за которым виднелась длинная кишка коридора, помощник удовлетворенно хмыкнул, сделал оверштаг* и пошагал обратно.

      У тумбочки, рядом с дневальным, уже в в робе и тапках, стоял взъерошенный строевой старшина Юркин и хмуро взирал на помощника.

      – Качественно спите, вместе с дневальным, – наклонился к нему помощник и перевел взгляд на висящую вверху радиоточку.

      Там что-то щелкнуло, захрипело, и в помещении возникли звуки метронома.

      – Подъем – бросил помощник старшине с последним, и тот кивнул застывшему рядом дневальному.

      – Подъем! Команде вставать!! – по петушиному заголосил матрос, а радиоточка разродилась Гимном.

      Союз нерушимый республик свободных,

      Сплотила навеки великая Русь!

      Да здравствует созданный волей народов

      Единый, могучий Советский Союз!

      решительно пели мужские и женские голоса, и им вторили скрип и пляска железных коек.

      Спавшие на верхних ярусах отбрасывали одеяла на спинки и ловко сигали вниз, после чего, сунув ноги в тапки рысили к банкам* и лихорадочно напяливали на себя робы, на нижних сонно ворочались, бурчали и непотребно лаялись.

      – Команде приготовиться к утренней физзарядке! Форма одежды в робах и шапках! – сипло проорал Юркин и сделал движение в сторону коек.

      – Стоять, – осадил его помощник и стал засекать время.

      Через пять минут, зевая и почесываясь, четыре десятка здоровых лбов, переминаясь с ноги на ногу, стояли выстроенные вдоль коек.

      – Веди, – милостиво кивнул старшине помощник, Юркин грозно рыкнул, и вся команда, во главе с ним, дружно загремела сапогами к выходу.

      Впрочем, не вся.

      На нижних к проходу койках, размеренно сопя носами, мирно почивали укутанные в казенные одеяла, пять тел.

      – Гм-м, – пожевал губами помощник, потом вздохнул и направился от тумбочки в ту сторону.

      Далее его рука сделала мускульное усилие, и первое, с матрацем тело, с грохотом полетело на проход. То же поочередно было проделано с остальными, после чего офицер отмахнул летающий вокруг него пух, стряхнул пальцами с ворота шинели какие-то пылинки и, с чувством выполненного долга, неторопливо обернулся.

      Последний любитель сна, на ходу вскочив в робу, и зажав подмышкой ботинки, резво галопировал к двери, развивая похвальное ускорение.

      – Годки, мать вашу, – проводил его взглядом рысьих глаз помощник