Безумная ночь. Лиз Карлайл

ощущения постепенно прошли. То ли благодаря присущей женщинам интуиции, то ли из-за врожденной французской проницательности, но Зоя вдруг все поняла. Судорожно сглотнув, едва слышно она спросила:

      – Ох, Фредди! А ты не?..

      Фредерика, помедлив, ответила:

      – Ах, Зоя! Мне так страшно.

      – Силы небесные! Папа задушит Джонни, а тебя посадит под замок до конца жизни.

      – Ах, Зоя! – воскликнула Фредерика, и одинокая горючая слезинка выкатилась из ее глаз. – Только никому не говори, умоляю!

      Зоя побледнела и присела на корточки:

      – Фредди, дорогая, но разумно ли это?

      Подруга покачала головой, цепляясь волосами за Зоин ковер. Приступ тошноты случился у нее не впервые, и она теперь тоже знала, о чем это говорит.

      – Подожду еще несколько дней, чтобы быть абсолютно уверенной, а потом расскажу кузине Эви. Клянусь.

      – Ладно, – неохотно согласилась Зоя. – Но Джонни тебе лучше написать прямо сейчас.

      – Ах, Зоя, – печально прошептала Фредерика, – давай уж я расскажу тебе обо всем…

      Глава 5

      Страт-хаус, лондонская резиденция маркиза Раннока, был расположен не в самом городе, а в Ричмонде, фешенебельном пригороде Лондона. Жизнь Раннока была великолепным подтверждением старинной мудрости: «Будь осторожнее в своих желаниях: они могут сбыться», потому что, погрязнув в несчастьях, сотворенных собственными руками, маркиз некогда захотел иметь большую счастливую семью, которая услаждала бы его дни, и красавицу жену, которая услаждала бы ночи.

      Так что исключительно по его собственной вине под крышей огромного и по-отцовски гостеприимного дома маркиза жили теперь с ним вместе его драгоценная дочь Зоя, горячо любимая жена Эви, двое их малышей, а также, когда переставал пользоваться благосклонностью очередной дамы, имеющий самую дурную репутацию, дядюшка маркиза сэр Хью. И это было население всего лишь второго этажа. Выше жил юный брат миледи, ныне граф Трент, сестра Николетта, находившаяся сейчас в Италии, и их кузина по отцовской линии Фредерика де Авийе, осиротевшая во время Наполеоновских войн. Над ними проживала приятельница и бывшая гувернантка леди Раннок – веселая вдова Уэйден, к которой иногда приезжали довольно привлекательные, но несколько беспутные сыновья Огастус и Теодор, которых тоже называли кузенами, хотя это и неверно. Возглавлял все это хозяйство, состоящее из ближайших родственников, почти родственников и совсем не родственников, дворецкий милорда Маклауд, в чьем шотландском происхождении невозможно было усомниться. Его брови высокомерно поднимались при одном упоминании слова «пенсия», а о возрасте его никто, даже сам маркиз, не осмеливался осведомиться.

      И вот в один прекрасный день в начале апреля, когда ничто не предвещало беды, леди Раннок решительно вошла в личную библиотеку своего мужа. Она крайне редко бывала в этой комнате, потому что, несмотря на несколько лет счастливой супружеской жизни, в помещении до сих пор сохранился холостяцкий дух. Тяжелые бархатные шторы на окнах пропахли дымом