Ржавчина. Виктория Побединская

Август был хорош в двенадцать, в неполные восемнадцать он один из лучших игроков штата, но это не помешает мне уйти с гордо поднятой головой. Даже разбитой всухую. Когда начинается игра, я больше не слышу ни свист, ни смех со скамейки – в ушах, словно глухое эхо, только стук пульса.

      – Детка, не валяй дурака. Лучше давай займемся чем-нибудь поприятнее.

      Сет уже не издевается, скорее его все это забавляет. После пары проходов мяч выбивают у меня из рук – и начинается совсем другая игра, обидная и жестокая. Вместо четырех на поле семеро, и они загоняют меня в капкан. Поняв это, я невольно хриплю от испуга.

      – Сет, не дури!

      Это Август, но его голос тонет в раздающихся отовсюду смешках. Меня хватает кто-то из ржавых и толкает следующему, а потом дальше, по кругу.

      – Уберите от нее руки! – кричит Эрик.

      Он пытается вырваться, и я только сейчас вижу, что его держат, не давая сделать и шагу.

      – Стоять, сопляк! – рявкает Сет, а в следующий миг опрокидывает Эрика на землю и прижимает коленом. – Наконец, решил ее спасти? Крутишься вокруг девчонки, а сам даже постоять за нее не можешь. Что ты за парень такой, а?

      Эрик, пытаясь вырваться, пыхтит, как паровоз.

      – Че ты трясешься, Фрайзер? – кривится Сет.

      По глазам Эрика видно, как ему страшно. Очень страшно.

      – Отпустите его, – хриплю я, но никто не слышит. Зажмуриваюсь, пытаясь отключить голову, чтобы не расплакаться от мыслей, какой же жалкой кажусь в этот миг. Убеждаю себя: когда-нибудь это закончится. Когда-нибудь им надоест. Когда-нибудь…

      – Хватит!

      Жуткая игра останавливается. Меня хватают в охапку, слишком крепко, до боли сжимая предплечья.

      – Девчонку я забираю!

      Даже в таком состоянии не узнать его голос невозможно.

      – Нет, Анна! – кричит Эрик, на что ржавые снова разражаются хохотом.

      – Что ж ты за пес, раз даже защитить хозяйку не можешь? Смотри, сейчас твою девочку заберет тот, кто ее заслуживает.

      – Эрик! Пожалуйста! – пытаюсь крикнуть я, но Август оттаскивает меня в сторону. – Отпусти, – хриплю, собрав всю волю и воздух, чтобы потратить его на это простое слово, но все бесполезно. О’Доннел просто уносит меня с поля. – Гадкий ублюдок! Не трогай меня!

      Как только мы заворачиваем за угол школы, Август резко останавливается, грубо ставя меня на ноги и прижимая к стене. Его глаза горят гневом и яростью. Губы сжаты.

      – Я предупреждал держаться подальше? – шипит он. – Ты понимаешь, что дальше будет только хуже? Уходи!

      – Да пошел ты… – пусть не крик, хрип, но все же. – Эрик!

      Пытаюсь сбежать, но успеваю сделать лишь несколько шагов, и мои ноги снова отрываются от земли. Август небрежно перехватывает меня одной рукой.

      – Куда? Дурная, ему уже не поможешь. Это не девчачьи разборки, тебе там делать нечего!

      «Я не могу его бросить!»

      – Ты только хуже сделаешь, – встряхивает меня Август. – Если снова попытаешься защитить, ему достанется больше. А может, травля вообще никогда не