Убийства в Уинкли / The Winkleigh Murders. Дон Нигро

за зеленую изгородь и обошелся бы без всякой брачной ночи.

      БРОНУИН. Отец всегда говорил, что фотография – это игрушка дьявола.

      ЧАРЛЬЗ. Твой отец думал, что зубная паста – игрушка дьявола.

      БРОНУИН. Да, отец немного повредился умом после того, как мама повесилась на мельнице. Ей снились кошмарные сны о цеппелинах.

      ВИЛЛИ. Ее кисти такие совершенные, эти маленькие пальчики с ямочками, и ее рот, полные губы, такие нежные на моих. Чудо, а не девушка. Он целовал ее под японскими фонариками. Я видел этого сукиного сына. Он кладет руку на ее левую грудь. Седрик, говорит она, ты слишком много себе позволяешь. Клянусь, это случайность, говорит он. Я тянулся к твоему локтю. Локтя, это же надо. Сказал бы к заду. Ее аккуратные маленькие голые ягодички. Как мне хочется обхватить их ладонями. Посмотрите на этого мерзкого типа, раздевающего ее своим взглядом. Я знаю, о чем думает этот грязный развратник.

      СЕДРИК. Я не забыл купить воск для усов? Мне-то нравятся большие, крупные женщины. Но Имогена из тех, в кого можно влюбиться. Она считает, что я выгляжу очень мужественно в брюках для гольфа. Это брюки для гольфа? Я забыл, что такое брюки для гольфа. Как странно. Это ворон? Есть здесь вороны? У моего друга Блимпи был ручной ворон. Задохнулся до смерти, проглотив стеклянный глаз. Не ворон. Блимпи. Или это был майский жук? Скорее всего, шмель.

      ВИЛЛИ. Хотел бы я увидеть, как взрывается топливный бак и отжигает ему конец.

      СЕДРИК. Это сидение давит мне на кокушки. И от этого оживает Веселый Роджер. Интересно, она это видит? Они смотрят, когда думают, что мы заняты чем-то иным. Она не может не думать обо мне.

      ИМОГЕНА. Боюсь, оставила Гераклита в садовой беседке. Я покормила моего маленького Пити? Почему в последнее время я такая рассеянная? Становлюсь хуже Бронуин. В голове какая-то круговерть. Во вторник я наступила на черепаху викария. Мне так недостает бедного Эдварда. Нет. Не должна думать об этом. Какое счастье, что Седрик так глуп.

      ВИЛЛИ. Хочется знать, она когда-нибудь думает обо мне?

      ИМОГЕНА. Я бы хотела выйти за Ницше, не будь он безумен и мертв, и если бы он пообещал сбрить эти отвратительные усы. Как я ненавижу усы Седрика. У Эдварда лицо было гладкое, как яйцо. Нет, прочь эти мысли.

      БРОНУИН. В последнее время я так странно себя чувствую, словно мяукающие котята сосут мою грудь. А прошлой ночью мне приснилось, что меня уносить огромный гусь. Я могу полюбить огромного гуся?

      ВИЛЛИ. И вторая, эта Бронуин. Однажды ночью я видел, как она во сне ходила голой по турецкому ковру. Если бы это увидел викарий, у него глаза вылезли бы из орбит.

      БРОНУИН. В другую ночь я проснулась в гостиной, совершенно голая. Все тело покалывало. И пальцы были в чем-то липком.

      ЧАРЛЬЗ. Это просто стыд, как она играет со мной. Она играет со мной, словно я – кролик.

      БРОНУИН. Я вроде бы играла на пианино голой и заснула. Странное дело, потому что не играю я на пианино. Эдвард играл слишком хорошо. Заглушал нас всех венгерскими упражнениями для пальцев.

      ИМОГЕНА. Не знаю, что мне теперь делать, после смерти Эдварда. Я больше не получаю никакого удовольствия от пения йодлем и составления хайку во второй половине