Родом из детства. Алексей Курилко

Чтобы потом чувствовать. Как Мармеладов у Достоевского: «Не веселья, а единой скорби ищу… Пью, ибо сугубо страдать хочу!»

23 августа

      Люди ездят, встречаются. А я сижу в чужой квартире. И не знаю, чем заняться. Секса не хочется. Телевизор смотреть не хочется. Интернета не хочется. Даже читать не хочется.

      Пять дней не курю и не бухаю.

      У Митьки Тимофеева на почве алкоголизма случился эпилептический припадок.

      Страшно. В любой момент жизнь может оборваться.

      Вчера в душе занимался онанизмом. Поскользнулся и чуть не убился.

      А может, и хорошо бы было. Если б убился. Чтобы закончилась наконец эта не смешная комедия под названием «Жизнь».

25 августа

      Лёня допытывался, как я отношусь к его рассказам.

      Я ответил, что в них почти никогда нет духа нашего времени.

      Он ответил: «Подумаешь, дух нашего времени! Экое чудо! Я, может, дух нашего времени на дух не переношу!»

      Он прав. В чём дух нашего времени? Рыночные отношения. Во всём! В культуре, в социуме и даже в бытовом сожительтве… Меня это убивает…

26 августа

      Прочёл сегодня у некоего Хуана Баса: «Пьяница – это духовный и физический авантюрист, искатель приключений, человек с эпическим и рефлексирующим взглядом на жизнь, мудро сочетающий гедонизм и стоицизм».

      Надо же! Хуан, а всё понимает!

1 сентября

      Дети в школу шлёпают…

      Дети! В школе вас научат не всему! Вас не научат, как относиться к тому, что вы ничто. Каждый из вас будет доказывать, что он – нечто стоящее. Кто-то творчеством, кто-то подвигами, кто-то преступлениями… Но страна не заметит ни того, ни другого, ни третьего… Потому что вы – ничто.

3 сентября

      Смерти боюсь, а жить не решаюсь.

      Никуда не вписываюсь».

      Я закрыл блокнот и отбросил его в сторону. Ну как тут не пить? И я поднял со дня души и воскресил мысль о ночном магазинчике и джин-тонике.

      А по дороге набрал и отправил Танелюку сообщение: «Забудь о том, что я говорил. Пиши, дружище. Каждый день. Как оно есть».

30

      Я не сомневался, что рано или поздно не совладаю с собой и обязательно припрусь к Родинке. До поры до времени мне удавалось противиться душевному порыву прийти к ней, поговорить и выяснить отношения. Что выяснять? Всё понятно и без выяснений. Но стоило мне лишь однажды превысить дневную дозу, после которой разум следовал за эмоциями, да и то не поспевал, как я оказался перед дверью её квартиры. Я удивлённо озирался по сторонам и силился вспомнить, как я здесь очутился.

      Вероятно, кнопку звонка я нажал где-то за мгновение до того, как вынырнул из омута забытья.

      Дверь открыл жгучий брюнет в спортивном костюме.

      – Ты что, не понял? – сказал он. – Иди проспись, братан.

      Вот тут бы мне извиниться, развернуться и уйти восвояси. Но вместо этого я стал нарываться.

      – Твои братаны, – сказал я, с трудом ворочая языком, – в овраге лошадь доедают.

      – Последний раз тебя прошу – уходи. По-хорошему.

      – Это ты?… Как там тебя? Ворона, да? Позови Родинку.

      Он