Иван Мошкин, атаман Каторжной. Вода, огонь и Медные трубы. Сергей Юрьевич Соловьев

хорошим знакомым, и семья направилась домой.

      ***

      Устьян, поигрывая палочкой, шёл с своего двора на улицу. Дело уже осеннее, и был на нём поверх рубахи любимый суконный простой кафтан. Он наклонился, хотел подобрать забавную рогульку с земли, но тут упала с его белобрысой головы войлочная шапка. Мальчишка поспешно поймал обороненное, и пальцами проверил войлочный отворот, и облегченно выдохнул. Всё было на месте. И тут и рогулька пригодилась. Такая ухватистая да ко всему годная! На пищаль была очень похожа, что отцову, что Ванину, прямо стрелецкая… И Устьян представил себя в кафтане, с саблей, а то и железной шапке и кирасе! Ну, не сразу, как получиться, так, годков через пять-восемь…

      Надо было торопиться, и мальчишка побежал ко двору купца Канюшкина. С той стороны забора собака гавкнула ради порядка, и почти сазу открылась калитка.

      – Ну чего, принёс? – раздался сварливый голос бабки Лукерьи.

      – А пряник? – деловито спросил гость.

      – Давай, нечего тут норов показывать, молодой ещё.

      Устьян только вздохнул, знал, что приживалка не обманет. Из шапки он достал грамотку и отдал Лукерье.

      – Не уходи, здесь побегай, рядом с забором. Сейчас приду.

      Мальчишка пошмыгал носом для солидности, и его внимание привлекли заросли крапивы в канаве, тут и сгодилась палка. Теперь Устьян был всадником двора государева и рубился с врагами, себя не жалеючи, весь крапивой искололся, но жгучую траву извёл под корень!

      И правда, бабка вышла из дома, и несла угощенье в малой корзинке.

      – И Васятке половину. А корзинку через неделю принесёшь, и вот, записку возьми. И больше на глаза Емеле не попадайся. Понял ли?

      – Да понял, – пробурчал честной отрок.

      – Грамотку в шапку спрячь.

      – Хорошо…

      – Иди давай.

      Устьян побежал домой с корзинкой и замечательной рогулькой, уже предвкушая, как они с братом съедят до последней крошки дарёный пряник.

      ***

      Мальчишка примчался домой, Васька закрыл за ним калитку. Братья перемигнулись, и корзинка была отдана, но понятно, не на совсем младшему, а Устьян уже чинно. как любит хаживать батюшка, стал подниматься в горницу Ивана. Брат видно, не спал, а просто сидел на лавке, ожидая вестей.

      – Ну что, принёс? – в нетерпении спросил юноша, быстро вставая.

      – А ты мне сабельку выстругал?

      – Вот, бери, – и протянул обещанное мальчишке.

      Устьян недоверчиво взял в руки добротную и красивую вещь, сделанную даже с ножнами, он просто не мог оторваться от подарка.

      – Это Василию, – и перед ним легла другая сабля, только не в синих, а в зелёных ножнах, – а то ведь подерётесь ещё.

      – Да мы с братом никогда не дерёмся. С чего бы? – очень уверенно, но не совсем честно заявил Устьян, – а это тебе, – и положил грамотку перед Иваном.

      Мальчик поспешно вышел из горницы, не желая мешать старшему разбирать ладные буковки, написанные Еленой.

      Иван положил письмо перед собой, и начал читать:

      Здравствуй Иванушка на много лет!

      Через