Таинственный сад. Маленький лорд Фаунтлерой. Фрэнсис Элиза Ходжсон Бёрнетт

чем от боли.

      Мэри застыла в дверях со свечой в руке. Потом неслышно переступила порог. Она подошла ближе, и огонёк привлёк внимание мальчика – он повернул голову и уставился на неё огромными, широко раскрытыми серыми глазами.

      – Ты кто? – прошептал он испуганно. – Привидение?

      – Нет, – тихо ответила Мэри, сама немного струсив. – А ты?

      Он не отводил от неё взгляда. Мэри невольно заметила, какие необычные у него глаза. Серые, как агаты, они казались огромными потому, что их окаймляли густые и тёмные ресницы.

      – Нет, – ответил он, помолчав. – Я – Колин!

      – Какой Колин? – смешалась она.

      – Колин Крейвен. А ты кто?

      – Я – Мэри Леннокс. Племянница мистера Крейвена.

      – А я его сын, – сказал мальчик.

      – Сын! – изумилась Мэри. – Мне никто не говорил, что у него есть сын! Почему?

      – Подойди ко мне, – произнёс он, не отрывая от неё тревожного взгляда.

      Она подошла к кровати – он протянул руку и прикоснулся к ней.

      – Ты мне не снишься? – спросил он. – Мне иногда снятся такие ясные сны. Может, ты тоже сон.

      Мэри протянула ему край накинутой на плечи шерстяной шали.

      – Пощупай, – сказала она, – какая плотная и тёплая материя. Если хочешь, я могу тебя ущипнуть, чтобы ты убедился, что я живая. Мне тоже сначала показалось, что ты мне снишься.

      – Откуда ты взялась? – спросил он.

      – Из своей комнаты. Ветер так выл, что я не могла заснуть. Я услышала, что кто-то плачет, и решила узнать, кто это. Почему ты плакал?

      – Мне тоже не спалось, и голова разболелась. Скажи ещё раз, как тебя зовут?

      – Мэри Леннокс. Неужели тебе не сказали, что я приехала?

      Он всё ещё сжимал в руке край её шали, но, видно, начинал верить, что всё это ему не снится.

      – Нет, – отвечал он. – Не посмели.

      – Почему?

      – Я бы испугался, что ты меня увидишь. Я не хочу, чтобы меня видели и обсуждали.

      – Почему? – повторила Мэри, всё больше и больше удивляясь.

      – Потому что я всегда так – болею и лежу в постели. Мой отец тоже не позволяет обо мне говорить. Если я выживу, то буду, наверное, горбатым – только я не выживу. Отец боится, что я буду такой, как он.

      – Ах, какой странный дом! – воскликнула Мэри. – Какой странный дом! Всюду тайны! Комнаты заперты, сады заперты – а теперь ещё и ты! Тебя тоже заперли?

      – Нет. Просто я в этой комнате живу, потому что не хочу, чтобы меня отсюда переводили. Это очень утомительно.

      Мэри подумала и решилась.

      – А твой отец тебя навещает? – спросила она.

      – Иногда. Обычно когда я сплю. Ему неприятно меня видеть.

      – Почему? – снова спросила Мэри.

      Лицо мальчика омрачилось.

      – Моя мать умерла при моём рождении, ему тяжело на меня смотреть. Он думает, я не знаю, но я слышал, как люди говорили об этом. Он меня прямо ненавидит.

      – И сад он ненавидит, потому что она умерла, – подумала Мэри вслух.

      – Какой