Таинственный сад. Маленький лорд Фаунтлерой. Фрэнсис Элиза Ходжсон Бёрнетт

Матушка говорит, у меня кончик носа, совсем как у кролика, дёргается!

      – А ты никогда не простужаешься? – удивилась Мэри. Она в жизни не видала такого забавного – и такого приятного! – мальчика.

      – Только не я, – отвечал он с усмешкой. – Я с самого рождения ни разу не простужался. Меня ведь никогда не кутали. Я по пустоши, словно кролик, во всякую погоду гонял. Матушка говорит, я свежим воздухом так за свои двенадцать лет надышался, что меня никакая простуда не возьмёт. Я крепкий, как сук.

      Всё это время он продолжал работать, а Мэри шла за ним следом, с совком и грабельками, и помогала, где могла.

      – Сколько здесь работы! – с восторгом сказал он, внезапно остановившись и оглядываясь.

      – А ты ещё придёшь мне помочь? – спросила Мэри. – Знаешь, я тоже работать буду. Я могу копать, и сорняки вытаскивать, и делать всё, что ты мне скажешь. Дикон, прошу тебя, приходи!

      – Я буду приходить каждый день, если ты хочешь, и в дождь и в вёдро, – твёрдо пообещал он. – Оживить сад, спрятанный за стенами! Такого я ещё никогда не делал – вот весело-то будет!

      – Если ты будешь приходить, – начала Мэри, – если ты мне поможешь спасти этот сад, я… я просто не знаю, что я сделаю, – закончила она беспомощно.

      Что можно сделать для такого паренька?

      – Я тебе скажу, что ты сделаешь, – подхватил Дикон со своей весёлой улыбкой. – Ты потолстеешь, будешь есть, как молодой лисёнок, и научишься, как я, разговаривать с малиновкой. Да что там, ну и повеселимся же мы!

      Он стал обходить сад, задумчиво глядя на стены и кусты.

      – Я бы не хотел, чтобы здесь всё было как в настоящем саду, всё подстрижено, нигде ни соринки, ни травинки… А ты? – спросил он. – Мне так больше нравится, когда всё само по себе растёт, висит и друг за друга цепляется.

      – Да, давай его не будем очень расчищать, – подхватила взволнованно Мэри. – Какой же из него таинственный сад, если он будет весь прилизанный?

      Дикон остановился и озабоченно почесал свою рыжую голову.

      – Таинственный-то он таинственный, – протянул Дикон, – но только сдаётся мне, что за эти десять лет здесь, кроме малиновки, ещё кое-кто побывал.

      – Но дверка была заперта, а ключ зарыт в землю, – возразила Мэри. – Сюда никто не мог войти!

      – Это верно, – согласился он. – Странное это место. А только, похоже, кусты кое-где подстрижены… и не так давно.

      – Да как это может быть? – воскликнула Мэри.

      Дикон присмотрелся к ветке штамбовой розы и покачал головой.

      – Да! Как это может быть? – пробормотал он. – Дверка заперта, а ключ зарыт.

      Мэри всегда знала, что, сколько бы она ни жила, ей никогда не забыть то первое утро, когда её сад стал оживать. Ей казалось, что это случилось в то самое утро. А когда Дикон стал расчищать землю, чтобы посеять семена, она вспомнила песенку, которой дразнил её Бэзил.

      – А существуют цветы, похожие на бубенчики? – спросила она.

      – Ландыши похожи, – отвечал Дикон, разрыхляя землю. – А ещё колокольчики, конечно.

      – Давай