Убитые девушки. Хизер Критчлоу

большие надежды и постоянно внушают девочкам, чего они могут достичь и непременно достигнут. Лейла, только будучи отчисленной из школы под самый конец обучения и оставшись «у разбитого корыта», без всяких надежд на будущее, поняла, что такие родители – настоящий подарок. Не то чтобы ее собственные не проявляли интереса к ее учебе и не сумели ей его привить, оставляя полную свободу действий. Не то чтобы они за нее не переживали – они просто никогда не верили в то, что она вообще способна достичь успеха.

      Она и не достигла. Лейла лодырничала, слонялась повсюду, курила и пила, наслаждаясь популярностью у сверстников и не замечая, что большинство из них строило планы и продолжало втихомолку учиться, несмотря на громкие уверения в том, что школа им не нужна. За последние пару лет эти друзья и подруги остались в стороне: большинство уехало из Абердина в Глазго или Эдинбург, завело новые знакомства, построило новую жизнь. И теперь, встречаясь с ними во время университетских каникул, Лейла ощущает себя даже более одинокой и брошенной на произвол судьбы, чем в их отсутствие.

      – Девочки, пора, – указывает на часы Даг, и Бриджит со своей младшей сестренкой Паулой, ворча, суют ноги в сапожки, подхватывают пухлые школьные ранцы и надевают поверх своих курток непромокаемые накидки.

      Солнце – как призрак: то появляется на небе, то исчезает, затянутое тучами. Непохоже, что пойдет дождь. Но это Абердиншир, и здесь все может измениться за полчаса. Переменчивая погода тут, пожалуй, единственная константа.

      – Сколько времени ты проведешь у нас сегодня? – спрашивает Даг, набив рот сэндвичем, и Сал предостерегающе шлепает мужа по руке.

      Лейла отвечает, лишь все прожевав и проглотив:

      – Мне сегодня в вечернюю смену. – Обхватив пальцами кружку с чаем, уже согревшаяся и насытившаяся, девушка ощущает, как к ее щекам снова приливает жар. – Я могу пробыть столько, сколько вам нужно.

      – Я подумал, ты могла бы потренировать Руби, и надо бы медленно проехаться на Пеструшке, посмотреть, не разрабатывается ли ее негнущаяся нога.

      Сал внимательно смотрит на мужа:

      – А кто будет делать с девочками уроки?

      – А ты на что?

      Сал жестом указывает на хаос, царящий на кухне после завтрака:

      – Ох, у меня столько дел, да и от поездки верхом я бы не отказалась.

      Лейла по опыту знает: Сал не поблагодарит ее за предложение прибраться на кухне. Есть невидимая линия, которую нельзя переступать: Лейла не член этой семьи. Девушка остро чувствует напряжение в комнате, вызванное тем, что хозяева расходятся во мнении о ней.

      – Я могла бы сделать уроки, – предлагает Лейла. – Вы можете взять Пеструшку… – Ей не хочется отказываться от поручения, но она чувствует, что должна. – Или Руби.

      – Нет. Я хочу, чтобы Лейла покаталась на Руби, – говорит Даг жене. – А ты бери Пеструшку. – Ударив рукой по столу, он резко отодвигает стул, давая понять: разговор окончен.

      Сал поднимает стопку тарелок и относит