Убитые девушки. Хизер Критчлоу

обслуживать постояльцев гостиницы за завтраком или сильное похмелье не удерживает ее в постели, Лейла обувается, надевает куртку и устремляется по полю к конюшням – так рано, насколько возможно, не задерживаясь, чтобы поесть.

      Даг, владелец конюшен, разрешает ей покататься верхом в обмен на какую-нибудь работу. Иногда Лейла дает уроки верховой езды, но избалованные, истеричные дети требуют терпения, а терпение – не ее сильная сторона. Поэтому, когда позволяет время, Лейла сама вызывается помочь в конюшнях – выгрести навоз, почистить стойла и лошадей, принести им сена и наполнить поилки водой. Девушка не боится тяжелой работы и не отлынивает от нее, отговариваясь дождем или снегопадом. И это одна из причин, почему она нравится Дагу. Лейла это понимает. В ясные, солнечные дни недостатка в помощниках нет. Но когда грязь по щиколотку и порывистый ветер сносит с ног, помощники испаряются. А Лейла остается.

      Сегодня утренняя заря – не более чем тонкая полоска на горизонте; серые облака быстро мчатся по небу, освещаемому вспышками молний. Воздух колючий, но не такой кусачий и зябкий, как холодным зимним утром, когда темнота не спешит рассеиваться и Лейле кажется, будто она – единственный человек, оставшийся на планете.

      – Доброе утро. – Даг уже выводит на нижнее поле двух лошадей. Его не будет минут тридцать, пока лошади не насытятся. – Выведи Руби и Джоя.

      С благодарностью кивнув, Лейла проскальзывает в стойло Руби. Кобыла водит головой вверх-вниз: ей не терпится оказаться на воле, под открытым, пусть и мрачным небом. В холодном воздухе каждый выдох кобылы превращается в пар. Руби сама сует морду в недоуздок, снятый Лейлой с крюка на наружной стене конюшни, но, выйдя во двор, пугается пронзительного ветра.

      – Тише, девочка. – Лейла поглаживает ее мягкую шелковистую гриву; на мгновение она зарывается носом в бок лошади – он так сладко пахнет! А потом еще раз приговаривает: – Тихо, моя девочка, спокойно.

      Копыта Руби звонко цокают по бетону, пока она следует за Лейлой до конца блока, где Джой – старый и верный служака – терпеливо свешивает голову над дверцей своего стойла в ожидании недоуздка и повода. Конь спокойно выходит на улицу, когда Лейла отодвигает засовы. Он и сам бы дошел до поля, если бы ему позволили.

      Джой тычется в Лейлу носом. Девушка с любовью гладит его морду и нащупывает в кармане угощение. Сбоку выгибает шею за своей долей Руби. Окруженная с обеих сторон лошадьми, с поводьями в каждой руке, Лейла выходит на грунтовку, ведущую к полю, с ощущением такого спокойствия, какое она испытывает лишь в такие мгновения, как это, вдалеке от людей и чувства бесцельности жизни, обуревающего ее со школы.

      Часом позже все лошади уже выведены и накормлены, их стойла вычищены, в подстилки добавлены свежие опилки, поилки наполнены водой доверху. А окоченевшая от холода Лейла следует за Дагом на кухню фермерского дома, где его жена Сал жарит бекон, а дочери уже готовы выйти к школьному автобусу.

      Даг придерживает перед Лейлой дверь, она молча проскальзывает