Последний крик моды. Гиляровский и Ламанова. Андрей Добров

– чтобы не мучиться, разглядывая негативы, если надо найти нужные пластины. Такая… контрольная фотография.

      – Прекрасно, – отозвался я. – Где это все?

      Он снова начал рыться в пакетах, время от времени доставая их и вытаскивая то отпечаток, то пластинку. При этом старался повернуть их так, чтобы я не заметил.

      – Странно, – тихо сказал он наконец. – Я помню точно, что положил пакет вот сюда, с краю. Но теперь его нет. И нет нигде. Куда же он делся?

      Наконец мне надоело это бормотание.

      – Прекратите этот цирк! Немедленно дайте сюда то, что мне нужно! – скомандовал я.

      Леонид, искавший на самой нижней полке, молча поднялся с корточек, подошел к столу и сел на высокий табурет.

      – Нету, – просто сказал он и развел руками. – Нету.

      – Давайте или сейчас сам посмотрю, – пригрозил я, думая, что фотограф не согласится на вторжение в его порнографические закрома. Но тот только кивнул.

      – Смотрите сами. Мне все равно. Как я еще могу вас убедить в том, что негативы исчезли.

      – Врете!

      – Ну сами подумайте! – воскликнул Леонид. – Дверь в подвал открыта! Дверь шкафа открыта! Негативов нет. Ну какой вывод?

      Я все никак не мог поверить в то, что фотограф не юлит и не пытается меня надуть. Я снова упомянул про репортеров, но Леонид только покачал головой и сделал обреченный жест – мол, делайте, что хотите.

      – Хорошо, – сказал я наконец, – кто мог похитить именно эти негативы?

      Фотограф молчал. Мне показалось, что он просто не хочет говорить на эту тему. И тогда я решил выкинуть еще одну карту на стол.

      – Мог это быть некто Бром Аркадий Венедиктович?

      Фотограф вздрогнул и посмотрел на меня пристально.

      – Вы знаете Аркадия? – спросил он. – Откуда?

      – Не важно.

      Леонид встал с табурета.

      – Пойдемте.

      Мы поднялись на улицу, и фотограф запер дверь пристройки. Потом повернулся ко мне.

      – Послушайте, господин Гиляровский, – твердо сказал он. – Идите к черту. Зовите свою братию, зовите полицейских, зовите хоть дьявола! Но я больше вам ничего говорить не буду. Я устал. Я не выспался! У меня пропали негативы. Мне надо выпить кофе! Так что желаю оставаться!

      Он развернулся и ушел в свое ателье.

      Я остался один, пожал плечами и пошел в сторону Ордынки – искать извозчика. На углу, привалившись плечом к водосточной трубе, стоял продрогший Березкин.

      – Ну как, – спросил он, – удачно?

      – Не очень, – признался я и достал целковый. – На тебе, Березкин, на чай. И окажи мне еще одну услугу. Узнай, как точно зовут этого фотографа. Имя у него Леонид. А мне надобны еще отчество и главное – фамилия.

      – Будет сделано! – ответил Березкин.

      На этом мы с ним расстались. Я взял извозчика и поехал на Большую Дмитровку – к Ламановой.

      5

      Дефиле

      Извозчик мне попался разговорчивый – из тех московских извозчиков, что рады поговорить на любую тему, но особенно охотно осуждают несправедливость мироустройства и отдельно взятых городских начальников.