Шкура. Ольга Брюс

часто шалит. Не хочу видеть его в таком состоянии. Пускай Бог приберет, зато мы спокойне́й и дальше жить будем, – подняла глаза Марфа и громко шмыгнула.

      Отпустив мать, Степан сел на койку. Пристально посмотрел на детей, которые все также играли на полу, потом – на маму. Задумался. Вспомнил похороны деда и дядьки. Передернул плечами от вставшего перед глазами образа посиневших родственников. Видел и одного, и второго, когда мать и бабушка их мыли. Видел, как омертвевшее лицо не подавало признаков жизни: глаза полуприкрыты, рот приоткрыт, кожа в ужасном состоянии – вся будто чем-то серым покрыта, или земельным. Бр-р-р, а у дядьки не было носа и губ. Закрыв лоб ладонями, Степан поморщился. Дед умер в постели, потом мать все белье часами перестирывала. От простыней очень долго воняло мочой и калом. Ужас!

      Вскоре вернулась Галина.

      – Степ! – крикнула она, снимая фуфайку. – Алена уехала, так я завтра поутру забегу к Прасковье Алексеевне!

      – Сходи, сходи, – ни с того ни с сего выперлась из комнаты свекровь. – А лучше, я сама ее проведаю, – заискивающе продолжила она.

      – Зачем это? – удивилась Галя.

      – А что ж, я не могу по-соседски со стариками поздороваться? – она так гадко улыбалась, что Галя отвернула голову.

      – Ну-у…

      «Пусть идет, все-таки, она с ними знакома» – подумала Галина, спуская платок с головы на плечи.

      – Не волнуйся, сама схожу, помогу, чем надо.

      – Бабуле нужно лекарство дать и покормить…

      – Умею, сама знаешь. А ты лучше детьми занимайся. А еще вот, – показала свекровь пальцем на полотенце, оставленное на столе. – Тесто подошло.

      Галя обошла Марфу, заглянула в комнату. Там дети играют, а рядом с ними сидит Степа. Вроде бы ничего необычного, но Галя что-то заподозрила. С чего вдруг свекровь залебезила перед ней? Что это за «телячьи нежности»? Занявшись пирожками, Галина думала о том, как с утра поедет в родное село, проведать мать. Наверное, у них и одежка вся погорела… Тканей Галя прикупила много, обшить – на всех хватит. Комнат тоже предостаточно – всех разместят. А вот как быть с батькой?

      На следующее утро Галина подоила корову, Степа накормил живность, почистил стойла, принес воды. Галя наказала мужу, чем накормить деток, пока она будет в отъезде.

      – К вечеру вернусь. Ты кровати в тех комнатах застели. За девчонками приглядывай. А то, бывает, Маня Настьку обижает. Нет-нет, да и даст ей подзатыльника.

      – Понял, – Степа слушал, а сам думал о своем.

      Через некоторое время, проводив жену, он и сам засобирался в дорогу.

      – Мать! Детей оставляю на тебя! – спешил Степан, накручивая портянки на ногу.

      – Надолго уходишь? – вышла та, жуя вчерашний пирожок с картошкой.

      – Я все уже сказал, – сунул парень ногу в валенок. – За отцом поеду.

      Кусок пирожка так и выпал изо рта Марфы. Она чуть не подавилась, когда, наконец, поняла, что сын, один черт, сделает по-своему.

      – Да куда ж ты поедешь? – завопила она, роняя картофельные кусочки на подбородок. – Ой, смерти моей хочешь! – положила