Исаев и его крест. Нао Хольм

друг на друга. Ваня чувствовал, стоит ему обернуться спиной, и Давыдова накинется. Он даже заскулил и готов был бежать.

      Но от позорного бегства его спасли звери-актёры. Они вернулись посмотреть репетицию тучек. Стоило им появиться, как тучки тут же рассыпали свой хоровод. Потоптались, попрыгали и перестали танцевать.

      Дети на сцене озирались по сторонам, как бы не понимая, где они и, наконец, сообразив, начали здороваться с актерами и махать друг другу. Снова послышались разговоры, гам и смех. Катерина Петровна щелкнула пальцами, отпуская Ваню, и он выбежал из зала, не помня себя.

      Исаев бежал, бежал до самого лазарета. Остановился, согнувшись пополам, между грядками укропа на заднем дворике.

      Ваня долго сидел в тени, восстанавливая дыхание, не понимая, почему бежал именно в лазарет. Наверно решил, если Мурат прячется здесь, то и ему можно. Немного придя в себя, он поновой прокрутил в голове, что с ним случилось. Театр, звери зайцы, вата, маски, сцена, тучки… Холодная рука вожатой на лице. Стальная хватка. Шипение.

      – Чего она хотела? – спросил себя вслух Ваня, снова проверяя количество своих пальцев. – Чего хотела?

      Он сорвал пучок укропа и стал его задумчиво жевать.

      – Это ты, Исаев, пыхтишь?

      Ваня подпрыгнул, поднял голову и увидел, что доктор Соломятин высунутся в окно и смотрит взволнованно.

      – Ты что такой бледный, будто приведение увидел? – спросил Сергей Денисович.

      – Я на солнце перегрелся, – нашёлся Ваня. Сидел долго в актовом зале, а потом на улицу вышел и сразу на самое пекло. Вот и … Хотел к вам прийти, но тут уже отдохнул, стало получше.

      – Перегрелся, значит, – повторил доктор, – бывает, Исаев. Подай-ка мне тоже укропчику. Зеленый такой! Не горький?

      – Не-е-ет, – ответил Ваня, протягивая доктору в окно укроп.

      – А теперь шуруй отсюда, а то Маринэ тебе жопу надерёт за то, что её зелёнку потоптал.

      Ваня быстро глянул под ноги: и вправду, в своих метаниях он морковку потоптал и цветы.

      – Простите, я не хотел.

      – Давай уходи уже, – кивнул доктор. – В палате отлежись. Я разрешаю.

      Когда Ваня вернулся в корпус, он сделал для себя два открытия. Во-первых, Мурат заправил свою кровать и разложил вещи как надо, даже галстук красиво расправил на тумбочке. Видимо Щукин до него все-таки добрался.

      Второе открытие – более значимое. Ваня утвердился в мысли, что представление, которое устроила для него Катерина Петровна, видимо было местью. Да, самой настоящей местью за то её позорное бегство в столовой. Ваня не знал, почему она бежала, но причина явно была в нём, и сегодня вожатая расквиталась с мальчиков за унижение.

      «Тучки, лисы, маски, песенки, шипение, пять пальцев… серая тень», – записал в дневник Ваня карандашиком. Он всегда так делал, когда волновался. Написал вроде чепуху, а в голове прояснилось.

      Сидя на скрипучей кровати в пустой палате, он пролистал тетрадочку в начало, где собирал разгадки шахматных задачек. Почитал их, освежил в памяти и протрезвел совсем. Нет,