Дочь для миллионера. Подари мне счастье. Алекса Гранд

с охранником и перемещаемся в переполненный репортерами зал. Занимаем места за длинным прямоугольным столом и оказываемся под обстрелом пристальных взглядов.

      Часть из присутствующих здесь дам явно меня осуждает и готовится облить с ног до головы пренебрежением.

      И, если я рассчитываю разрядить обстановку какой-нибудь шуткой, то просто не успеваю. Журналюги по команде «фас» обстреливают меня залпом вопросов.

      – Данил Дмитриевич, скажите, почему вы так долго скрывали ото всех существование своей дочери?

      – Данил Дмитриевич, а вы платите алименты матери девочки? В каких вы с ней отношениях?

      – А где, кстати, мать девочки? Она не хочет пролить свет на эту ситуацию?

      От такого напора я немного теряюсь – столкнуться со всеобщим осуждением гораздо сложнее, чем прорваться через оборону соперника и забить гол в ворота.

      Гулко выдохнув, я стучу пальцами по микрофону и намереваюсь выдать что-то нейтральное. Но Ксюша меня опережает.

      – Папа просто не знал обо мне раньше. Так получилось. Но теперь он станет лучшим отцом. Правда, папочка?

      На миг в помещении повисает оглушительная звенящая тишина.

      Я наклоняюсь к Ксене, чтобы мягко ей улыбнуться и мазнуть подушечкой большого пальца по щечке.

      И в эту секунду по залу разносятся приветственные возгласы.

      Из желающих растерзать меня фурий женщины превращаются в подтаявшие ванильные облачка. Лопочут что-то умилительное, делают записи в своих блокнотах и восхищенно гудят.

      Как быстро, оказывается, можно пройти путь от кипучей ненависти к всеобъемлющей любви, если на твоей стороне будет стоять одна маленькая Рапунцель.

      – Конечно, малышка, – киваю я согласно, добываю еще несколько очков в свою копилку и стараюсь укрепить пока еще шаткие позиции. – Я, действительно, познакомился с Ксюшей только вчера. Но теперь я намерен принимать самое непосредственное участие в ее жизни. Если она, конечно, позволит. Позволишь, котенок?

      – Да, папочка.

      Подыгрывает мне Ксения, без труда очаровывая публику. И я с облегчением выдыхаю, потому что самое сложное позади.

      Осталось только дать пару общих комментариев, пообещать развернутое интервью акуле пера Красовской и сделать несколько фоточек, которыми будут пестреть развороты уже завтра.

      – Ты должен мне мороженое и просмотр в студию театрального искусства, – заявляет Ксюша, когда мы располагаемся в кафе неподалеку, и заказываем обед из трех блюд.

      – Чего?

      – Я хочу стать актрисой, когда вырасту, – беспечно пожимает плечами девчушка, я же возвожу глаза к потолку и страдальчески выдыхаю.

      – Не нужна тебе никакая студия. Ты и так прекрасно справляешься!

      – Ничего не знаю. Мороженое. Студия. И новое платье. Иначе я расскажу журналистам, что ты не пускал меня на порог и советовал пойти к консьержу, чтобы он нашел моих родителей.

      Картинно выгибает бровки эта маленькая шантажистка, а сидящий рядом Денчик давится хохотом.

      – А дочурка-то у тебя не промах.

      Я