Дочь для миллионера. Подари мне счастье. Алекса Гранд

утра пораньше.

      Дин-дон. Дин-дон.

      Спустя пару минут раздается заливистая трель звонка. С необъяснимым предвкушением я направляюсь в прихожую, распахиваю дверь и опускаю голову вниз, напарываясь на нежданного гостя.

      – Здравствуйте.

      Негромко произносит светловолосая девчушка лет девяти-десяти и крепче прижимает к себе плюшевого медведя. На ней приталенное бежевое пальто, достающее ей до колен, синие джинсы и желтый свитер крупной вязки под горло.

      Ее ручки сжимают лямки коричневого кожаного рюкзака. На запястье болтаются изящные серебристые часики. Она выглядит опрятно и не кажется похожей на бездомную потеряшку.

      Переварив информацию, я делаю вывод, что малышка ошиблась апартаментами, и с легкой душой советую ей.

      – Если ты забыла номер квартиры, спустись вниз и скажи, чтобы консьерж связался с твоими родителями.

      Я захлопываю дверь, не собираясь возиться с чужим ребенком. Потому что, это не мои заботы. Но трель звонка продолжает долбиться в барабанные перепонки и заставляет меня вернуться к настойчивой визитерше.

      – Ты ошиблась квартирой и хочешь, чтобы я помог найти тебе маму и папу?

      – Нет. Я к вам.

      Уверенно сообщает это златокудрое создание, и я окончательно перестаю что-либо понимать. Кручу приходящие на ум варианты, отметаю их за несостоятельностью и, наконец, цепляюсь за осенившую меня идею.

      – Я понял. Ты хочешь автограф? Окей.

      Я довольно неплохо играю в футбол, имею много фанатов, поэтому считаю подобное объяснение вполне разумным. Тянусь к тумбочке, чтобы достать ручку и листочек, но в это мгновение девчонка проскальзывает мимо меня и на всех парах несется навстречу моей собаке.

      – У тебя акита! Сюда, малыш! Он такой ми-и-илый!

      – Зевс, фу! Эй, нет-нет-нет. Это очень опасная собака, – я пытаюсь остановить ворвавшееся в мою холостяцкую берлогу стихийное бедствие, но малышка игнорирует мое предупреждение.

      Опускается на колени, принимается чесать моего пса за ухом и иронично выгибает бровь, интересуясь.

      – Опасная? И что она сделает? Залижет меня до смерти?

      Предатель-Зевс подставляет девчонке второе ухо. Ну а я шумно выдыхаю, складываю руки на груди и хмурю лоб.

      – Послушай, как тебя зовут?

      – Ксюша.

      – Так вот, Ксюша. Нельзя вот так просто врываться в дом к чужим людям. Вокруг столько уродов. Неужели твоя мама тебе об этом не говорила?

      – Говорила.

      Согласно кивает малышка, а я мысленно отчитываю мать этого ураганчика и пытаюсь прояснить детали, которые помогут быстрее разобраться в ситуации и вернуться к недосмотренному сну.

      – Ну и где же она?

      – В самолете, – пожимает плечами Ксения, а я хочу биться головой о стену от ее непосредственности.

      – В самолете? А ты сейчас с кем?

      – С папой.

      – Так, прекрасно. Вот и иди к нему. Разве он тебя не ищет?

      – Он меня не ищет, – малышка округляет свои огромные голубые глазищи, обрамленные пушистыми ресницами, как будто я только что спросил у нее несусветную глупость.

      Но я не сдаюсь.

      – Почему?

      – Он. На меня. Смотрит.

      По слогам чеканит девчушка, словно я душевнобольной. И я отказываюсь воспринимать окружающую меня реальность.

      Катаю озвученную ей фразу и так, и эдак. Буквально слышу скрип своих несмазанных мозгов. И не придумываю ничего лучше, чем выдать красноречивое.

      – Что-о-о?

      – Мы никогда не виделись. Ты был женат на моей маме. Эве. Эве Вороновой. Я – твоя дочь.

      Глава 2

      Данил

      Бам.

      Произнесенные с детской непосредственностью фразы дезориентируют.

      Я стою, оглушенный пыльным мешком, и растерянно повторяю застрявшие в сознании фразы.

      «Ты был женат на моей маме».

      «На Эве Вороновой».

      «Я – твоя дочь».

      Происходящее настолько выпадает из картины моей реальности, что я попросту не могу с ним смириться. Надавливаю на виски, пытаясь прогнать подступающую мигрень, и ляпаю совсем уж дурацкое.

      – Этого не может быть!

      – Еще как может! – восклицает эта маленькая Рапунцель и дует губы, как будто я только что сказал ей, что Деда Мороза не существует.

      – Нет-нет-нет. Так, стоп. Мне нужен таймаут, – я опускаюсь прямо на пол неподалеку от продолжающей наглаживать Зевса Ксюши и тру лицо, словно это поможет отмотать все назад и стереть похожие на сюр события сегодняшнего утра. – У нас с Эвой не было детей.

      Заявляю я твердо, восстанавливая в памяти прошлое до мельчайших деталей, а Ксюша расстегивает молнию рюкзака, роется в нем недолго и протягивает мне сложенный вчетверо листок.

      – Вот ее письмо.

      – Ее