Ленин жЫв. Ярослав Питерский

понимающе кивнула головой и всё же, внимательно посмотрев на заведующего четвёртым отделением, спросила:

      – И Щупп? И главврач не должен знать?

      – Я же сказал – никто! А Щупп в первую очередь вообще ничего знать не должен! И постарайся вообще оградить пациента от каких-либо контактов. Всех! Всех гони в шею. Сама ему уколы ставь, сама утки выноси, что хочешь делай, но никого не допускай!

      Светлана Турнова грустно улыбнулась и, покачав головой, тихо ответила:

      – Вы же знаете, Лаврентий Васильевич, это невозможно, да и это опасно, только внимание привлечём. Поэтому…

      Сикора сидел за столом в своём кабинете, как падишах на троне. Развалившись, он небрежно крутил в руках шариковую ручку. Смотря за Светланой, он то и дело опускал взгляд на её стройные ноги. Турнова это чувствовала и, играя, незаметно отдергивала халатик так, чтобы её бедра как можно больше оголились. Вот и сейчас, начав свою речь, она потянула ногой, и её красивая нога в тёмном чулке максимально предстала перед взором особиста. Сикора тоже почувствовал, что женщина с ним проводит свои эксперименты, и, раздражённо хлопнув ладонью по крышке стола, прикрикнул, глядя Турновой в глаза:

      – Я сам знаю, что возможно, а что нет! Делай, что я говорю!

      Светлана поняла, что немного переборщила и, одёрнув халат, скромно свела ноги, опустив голову, тихо ответила:

      – Нет, Лаврентий Васильевич, полностью контролировать пациента я одна не смогу. Допуск на общение с ним есть ещё у трёх человек.

      Сикора вскочил и, как дрессировщик над тигром, склонился на Турновой:

      – У кого?

      – У меня, у Палкиной, Щуппа и…

      Лаврентий Васильевич зло сощурил глаза и зашипел, как компрессор в шиномонтажной мастерской:

      – И ещё у какого барана есть допуск? Кто этот козёл?! Вычеркнуть! – взревел Сикора.

      – Этот козёл… Вы, Вы… чётвертый.

      Лаврентий Васильевич внимательно посмотрел на заведующую спецотделением, хмыкнув, тяжело вздохнул:

      – Ладно, нужно сделать так, чтобы их общение стало нам на пользу. Полный контроль! Нам нельзя расслабляться. Вся информация, что находится внутри этого человека, это не просто государственная тайна, а тайна общепланетная! Ты пойми это, Света!

      Сикора стоял у окна и как-то загадочно смотрел вдаль. В его словах Турнова уловила какую-то тоску. Она, правда, не могла понять, что это и почему, но чувствовала, что Лаврентий Васильевич как никогда возбуждён. Он слишком близко к сердцу, как показалось Светлане, воспринимал эту информацию. Но почему?

      Почему обычно цинично спокойный майор ФМБ стал таким вот сентиментальным? Почему?

      – Я понимаю, – выдохнула Турнова.

      – Поэтому тебе первой всё нужно узнавать самой! Тебе!

      – Это понятно, но не возможно.

      – Как так?

      – Контроль за таким пациентом – дело не шуточное, да и если я начну огороды городить, ещё больше засвечусь.

      – Тоже