Ленин жЫв. Ярослав Питерский

Я что, тут надолго? Почему? Я ведь в норме. Нормальный, всё помню. Что надо-то?

      Лиза вновь вздохнула и присела на корточки возле Кирилла. Она, не глядя на него, вымолвила:

      – Да не в этом дело, Вы-то в норме, только вот…

      – Что ещё? Не понял? Что происходит?

      – Дело в том, что Вы не там, где жили.

      – Чего? – Кирилл вскочил с унитаза и просмотрел на девушку, как на змею смотрит мангуст. – Меня что, в другой город ещё отвезли? На опыты, что ли, отправили? Вы это… кончайте тут меня пугать!

      – Да нет, город-то тот, вот только страна другая… – Лиза встала и, вплотную подойдя к Кириллу, пристально посмотрела ему в глаза.

      Он несколько секунд молчал, соображая, что она ему сказала. Затем улыбнулся как-то беззащитно и обречённо:

      – Хм, страна другая. Как это… как это – другая?! Что, власть поменялась, что ли, пока я в отключке был?!

      – Вроде того…

      – Нет… не может быть! Нет, скажите, что Вы шутите! – бормотал Лучинский. – И сколько же это я в отключке-то был? Что, долго?

      – Да…

      – Месяц?

      Лиза молчала, она опустила глаза и, отвернувшись, подошла к зеркалу. Затем, поправив волосы, вновь посмотрела на Кирилла. Тот стоял в ожидании:

      – Два месяца? – удивлённо спросил он.

      Лиза грустно улыбнулась.

      – Что больше? Скажите, не томите. Не томите мне душу! – взмолился Лучинский.

      – Вы пробыли в коме почти девяносто…

      – Девяносто дней? Три месяца! Мать твою! – схватился за голову Лучинский.

      – Да нет, Вы не поняли. Вы пробыли в коме, в литургическом сне, в анабиозе, или ещё как хотите назовите своё состояние, почти девяносто… лет…

      Кирилл вздрогнул и замер. На его устах застыла нелепая и уродливо-смешная улыбка. Лучинский, не моргая, смотрел на Палкину и не дышал. Он не мог двигаться.

      – Да, Кирилл, такова правда. Так что…

      Оцепененье у Кирилла прошло через несколько секунд. Он опустился на унитаз и тихо и как-то жалобно сказал:

      – Господи, прошу тебя, я хочу проснуться. Нет. Нет. Я хочу проснуться!

      Палкина вздохнула и медленно подошла к Кириллу. Она стояла, не решаясь до него дотронуться. Она боялась, что он сейчас сорвётся и у него будет нервный стресс. Наконец Лиза взяла себя в руки и тихо молвила:

      – Правду придётся пережить. Но не это самое страшное…

      Кирилл поднял голову и жалобно посмотрел на девушку:

      – Что это – ещё не самое страшное? Что может быть ещё страшнее?

      – Вы теперь объект государственной важности, и, по сути, себе не принадлежите…

      – Что?!!! – совсем обомлел Кирилл.

      У него вдруг потемнело в глазах и пересохло во рту. Он почувствовал, что теряет сознание от слабости и напряжения. Лиза подхватила его под руку и потащила обратно в палату.

      На ходу она ласково ему шептала:

      – Ничего, ничего, надо прилечь, мы что-нибудь придумаем, ничего, Вы, главное, совсем не падайте духом. Знайте, Вас не бросят!

      XV

      – СЛУШАЙ,