Ленин жЫв. Ярослав Питерский

тишина.

      Сикора понял, что Щупп его переиграл. Выбора теперь у него нет. Если он скажет неправильное решение, Михаил Альфредович сошлётся на него, если верное, Щупп останется на коне.

      «Нет, раз так, уж лучше самому первому сообщить руководству, а то вообще, глядишь, вне игры останусь», – подумал он.

      – Так что, что делать? Куда? Партийным или в эф-эм-бэ? – прервал молчание Щупп.

      – Я думаю, что всё-таки в эф-эм-бэ. Там знают, как быть в этой ситуации. Кстати, мне буквально вчера звонили, интересовались, если хотите, я немедленно сам займусь, и Ваш рапорт уйдёт в нужные руки?

      – Конечно, конечно! Я за этим и пришёл. Дел куча, а Вы уж на этом поприще дока. Будьте добры!

      «Вот сволочь! Скотина!» – обозвал про себя Щуппа Сикора, а вслух добавил:

      – Ну что ж, так и быть!

      – Вот и ладненько, не буду Вас отвлекать! – Михаил Альфредович резко поднялся из кресла и направился к двери.

      Когда она закрылась за его спиной, Сикора снял трубку экстренной связи с центром и сказал в неё:

      – Алло! Товарищ генерал?! Это майор Сикора, я по экстренной. Случилось! Да, сегодня утром. Знают только шесть человек. Да, принёс. Подстраховался, сволочь! Что будем делать? Понял! Понял! Есть! Есть, будет сделано!

      После этого разговора Сикора снял трубку обычного телефона и, набрав номер, произнёс:

      – Алло!!! Третье отделение? Мне Турнову! Светлана?! Узнала? Я! Нужно срочно увидеться! Приходи прямо сейчас!

      X

      У НЕЁ такое красивое лицо! Он никогда не видел такого красивого лица! Правильные черты и мягкие тона… Белый, почти невидимый свет. Белые одежды, тишина и покой, звуки не слышны.

      Тихо, Боже, как тихо!!!

      «Я живой? Я живой или… или я уже там, вернее тут? Там или тут? Какая глупость? Это что, рай? Или как там назвать! Рай или… или чистилище, всего лишь чистилище?! Боже! У неё такое красивое лицо! Она смотрит, так внимательно смотрит, этот добрый взгляд, какие у неё губы? Из-под маски не видно. Наверняка, красивые губы, она, как совершенство, слишком красива…»

      Девушка медленно и аккуратно подошла к кровати, словно боясь повредить, дотронулась до запястья правой руки Кирилла. Внимательно посмотрела в полуоткрытые глаза Лучинского и сжала руку. Она напряглась. Это успел заметить Кирилл, он тяжело вздохнул и зажмурился.

      – Вы меня слышите?! – позвучал где-то вдалеке её голос.

      Тембр был приятным и каким-то успокаивающим. Кирилл слегка улыбнулся и вновь тяжело вздохнул, тихо молвил:

      – Да, я Вас слышу, Вас невозможно не услышать…

      – Как Вы себя чувствуете? У Вас кружится голова, тошнит? Что сейчас Вы ощущаете?

      – Хм, а что может ощущать человек, который отравился какой-то дрянью, очень хочется пить. Пить, я хочу пить…

      Девушка отпустила его руку и, привстав, потянулась к нижней полочке возле прикроватного столика. Достав оттуда стакан с какой-то жёлтой жидкостью, она поднесла его к губам Кирилла.