Хозяйка Серых земель. Капкан на волкодлака. Карина Демина

рассказать.

      …по-честному оно будет, потому как хватит Евдокии себя мучить.

      В тиши и темноте и головная боль притихла.

      Евдокия обошла комнату.

      Деревянные панели… дуб или вишня? Мягкий шелк стен… камин, облицованный не иначе как мрамором, и, скорее всего, облицовку надо бы менять, поелику мрамор без должного ухода имеет обыкновение желтеть…

      Полка над камином пуста, мебели почти нет.

      И на пальцах остается пыль. Стало быть, комната из тех, в которые гостей не водили… вот и продали отсюда все, что можно было продать. Гардин и тех не осталось, окна голы, и бесстыжая луна заглядывает в них… и так она близка, так огромна, что манит – не устоять.

      Евдокия и пытаться не стала, благо обнаружилась и дверь. Вывела она на террасу.

      Ночной воздух был приятно прохладен. А скоро полыхнет в полную силу лето, опалит Познаньск жаром солнца, раскалит каменные противни мостовых да короба домов, иссушит яркую зелень парков да аллей. И запахи смешает…

      …уехать бы…

      …в том годе уехали в свадебный вояж, который продлился целый месяц, а в нынешнем дела, и бросить их никак не можно…

      …магазин только-только открылся… и склады… и тот маленький свечной заводик, который удалось прикупить по случаю за цену вовсе смешную, поелику свечи ныне вовсе не в моде.

      Мысли о делах дарили желанное успокоение.

      Пахло жасмином и еще лилиями, что Евдокию удивило – не их время. Они-то в самое пекло расцветают, дополняя дымные душные городские ароматы сахарно-сладкими нотами.

      …а сахар в цене поднялся, и вновь заговорили, что виной тому вовсе не неурожай тростника, а едино корчагинская монополия, которую давно пора было порушить, да только Корчагины под рукою Радомилов живут и оттого за монополию свою спокойные.

      Соловей замолчал. И Евдокия услышала нервный голос.

      Катарина? Августа? А то и вовсе обычно молчаливая Бержана…

      – …ах, Богуслава, как нам жаль! – Голос нервозный, и в нем слышится все то же болезненное треньканье клавесина. – Княжной следовало бы тебе стать…

      Окна… Верно, окна приоткрыты… и Евдокия не желала подслушивать… Или все-таки?

      По всем правилам приличий ей следует развернуться и уйти, но… к Хельму все приличия вместе с правилами. О Евдокии ведь говорят. Ей и слушать.

      – Мы, признаться, думали, что дело в привороте… – Катарина, у нее есть приобретенная привычка слегка картавить, словно бы она – малое дитя, не способное правильно выговаривать буквы. – И купили отворотное зелье…

      Сердце заледенело.

      – Думали, выпьет, поймет, чего натворил, и отошлет ее куда-нибудь, – поддержала сестрицу Августа.

      – А он выпил, и ничего!

      – Совсем ничего.

      И лед тает.

      Если ничего, то… то это ведь хорошо, не так ли? Замечательно даже. И надо быть практичною, правда, получается не очень. Мысли крутятся-вертятся, что те мельничные колеса…

      …на старой