Хозяйка Серых земель. Капкан на волкодлака. Карина Демина

стряхнул пепел на ладонь, а затем высыпал в раззявленный клюв фарфоровой утки. – Или думаешь, что у меня поклонница тайная завелась…

      – Ну почему поклонница… может, и поклонник…

      Ведьмак хмыкнул.

      – Венок болотных белых лилий… короной на твоем челе…

      – Это что, стихи?

      – Вроде того.

      – Аврелий Яковлевич!

      – Она очень любила лилии… колдовкин цветок, – он говорил, разглядывая несчастную утку с превеликим вниманием, – а я любил ее… и стихи вот писать пытался. Оду во славу… дурень старый… нет, тогда-то еще молодой, но теперь…

      Аврелий Яковлевич тяжко вздохнул:

      – Предупреждает она…

      О чем предупреждает, Себастьян уточнять не стал, чай, сам понимает, что ни о чем хорошем. А ведь почти поверил, что та прошлогодняя история в прошлом осталась.

      Демон сгинул. Колдовка мертва. Черный алтарь вернулся в Подкозельск, где ему самое место…

      На Лихо и то коситься перестали, говорил, вроде, что даже приглашали куда-то, не то в салон, не то на бал, не то еще куда, где людям на живого волкодлака глянуть охота…

      Себастьян тряхнул головой, что было весьма неосторожно, поелику голова эта сделалась вдруг неоправданно тяжелою и он едва не рухнул с кровати. Подушка спасла. И одеяло, то самое, пуховое, в которое Себастьян обеими руками вцепился.

      – Полегче, – велел Аврелий Яковлевич, заметив этакую маневру. – Тебе, мил друг, в этой постельке до вечера лежать…

      – А…

      – А труп от тебя никуда не денется. – Ведьмак дыхнул дымом, и Себастьян закашлялся.

      – За между прочим, курение вредно для здоровья! – заметил Себастьян, разгоняя сизый дым ладонью. – А у меня его и так немного осталось…

      – Так кто ж в том виноватый? – притворно удивился Аврелий Яковлевич. – Нечего всякую пакость жрать, тогда и здоровье будет.

      Замолчали оба.

      Следовало сказать что-то… но ничего в голову не шло. Вообще, голова эта была на редкость пустой, и непривычность подобного состояния донельзя смущала Себастьяна.

      Он вновь поднял снимки…

      – Кто она?

      – Сваха. – Аврелий Яковлевич прикрыл глаза. – Профессиональная… заслуженная, можно сказать…

      О чем это говорило? А ни о чем.

      – Ты, Себастьянушка, не спеши… успеешь… крестничка моего пока не тронут, а с остальным управишься… только на будущее… перстенек королевский я силой напитал. Прежде чем в рот чего тянуть, ты его поднеси. Ежель нагреется, то…

      – Понял.

      – От и ладно. – Ведьмак поднялся. – Это хорошо, что ты у нас такой понятливый. И еще, вещицы какие, ежели вдруг в руки проситься станут, не бери.

      – Это как?

      – Обыкновенно… вот пришла, к примеру, тебе посылочка… от поклонницы… иль еще от кого… ты ее открывать не лезь. Али еще бывает, что идешь по улочке себе, а тут под ноги чужой бумажник…

      – Аврелий Яковлевич, да за кого вы меня принимаете! –