Русский бунт. Начало. Алексей Вязовский

ущерба. Были атаманами, жалую вас генералами!

      – Как енералами? – опешил Овчинников. Творогов тоже в удивлении откинулся в кресле.

      – А вот так, – принялся я разъяснять, – казачков-то тоже прибыло. Ты, Иван Александрович, сколько из Пречистенской привез?

      – Да человек двести присоединились. А может, и более. Мы там еще полсотню оставили, как ты и велел.

      – Считайте, господа станичники, – я перевернул карту, написал корявые цифры. – Яицкие, илицкие, теперь оренбургские и пречистенские казаки. Четыре полка!

      – Никак не сходится, – наморщил лоб Творогов, – оренбургских мало. Пречистенских також едва на полполка.

      – А мы из других сотен передадим россыпью… – я назидательно поднял перо. – И не забывай, Иван Александрович, о татарах, башкирах и киргизах. Вот не лежит у меня сердце отдельно их регулярствовать. Распишем по полкам!

      – Помилуй бог! Царь наш батюшка, Петр Федорович! – Творогов нахмурился. – Воевать с иноверцами в одном строю?!

      – А в Пречистенскую крепость ты с татарами ездил? Ездил! Боевые они хлопцы?

      – Боевые! – Овчинников потянулся за бутылкой, но я отставил ее прочь.

      – А раз так, – я прихлопнул рукой по столу, – не супротивьтесь мне!

      – И кого в полковники? – поинтересовался Творогов, опустив взгляд.

      – Всеми конными казаками и башкирами с татарами начальствовать Андрею Афанасьевичу, – я повернулся к Овчинникову: – Справишься?

      Лицо атамана стало серьезным. Он почесал в затылке, кивнул:

      – Справлюсь!

      – В полковниках у тебя будет Чика на яицкий полк. Лысов на илицкий. Мясников на оренбургский.

      – Тимофея Григорьевича отдаешь? – удивляется Овчинников.

      – Отдаю, – вздыхаю я. – На гвардию мы кругом есаула выберем, а Мясников на оренбургском полке нужнее. Больно там люди ненадежные. Про Могутова слышали?

      Оба атамана одновременно кивнули.

      – Но и последний по счету, но не по важности, – сумничал я. – Новый полк. Пречистенский. Отдаю вам Шигаева. Он мне по интендантству незаменим, но на полку нужнее. Как все наладит, заберу обратно, так и имейте в виду.

      – А Подуров? – удивился Овчинников.

      – А я? – с обиженной миной привстал с кресла Творогов.

      – Тебя, Иван Александрович, вижу на большой должности. Губернатора-то нынче у губернии нет. Непорядок. Я дальше уйду воевать, за Русь святую да народ ее многострадальный… – я перекрестился, атаманы вслед за мной. – А здеся кто начальствовать будет? Ты бывал в головах в Яицке и тут справишься. Оставлю тебе наказы исполнять.

      – Спасибо, царь-батюшка! – Творогов вновь встал, торжественно поклонился. Видно, что доволен. – Не подведу тебя. Губернаторствовать буду честно, по твоему слову…

      – Воеводствовать! – я поднял палец. – Хватит нам уже этой неметчины в словесах. Только портят наш исконный язык.

      – Пусть так будет, – пожал плечами атаман. – Так что с Подуровым? Грят, Тимофей Иванович себя добре при