Триумфальная арка. Ночь в Лиссабоне. Эрих Мария Ремарк

пожалуйста, только не сегодня – не могу я сейчас одна остаться.

      Равич аккуратно поставил бутылку и осторожно убрал ее руки со своего плеча.

      – Детка, – сказал он, – рано или поздно всем нам приходится к этому привыкать. – Глазами он уже изучал шезлонг. – Я могу заночевать и здесь. Какой прок еще куда-то тащиться? Но мне обязательно нужно пару часов поспать. Утром в девять у меня операция. Однако поспать я смогу и здесь, ничуть не хуже, чем у себя. Ночное дежурство – мне не впервой. Это вас устроит?

      Она кивнула. Она все еще стояла совсем близко.

      – Но в полвосьмого мне надо уйти. Несусветная рань. Вас это не разбудит?

      – Не страшно. Я встану и приготовлю вам завтрак, я все…

      – Ничего вам делать не надо, – перебил ее Равич. – Позавтракаю в ближайшем кафе, как всякий честный работяга: кофе с ромом и круассаны. Остальное – когда в клинику приду. Недурственно будет попросить медсестру Эжени приготовить мне ванну. Хорошо, остаемся здесь. Две души, заблудшие в ноябрьской ночи. Вы занимаете кровать. Если хотите, могу спуститься к старичку портье, пока вы будете укладываться.

      – Нет, – выдохнула Жоан.

      – Да я не убегу. Нам все равно кое-что понадобится: подушки, одеяло и прочее.

      – Я могу позвонить.

      – Позвонить могу и я. Такие дела лучше доверять мужчине.

      Портье явился быстро. Он нес вторую бутылку коньяка.

      – Вы нас переоцениваете, – усмехнулся Равич. – Большое спасибо. Но мы, видите ли, всего лишь чахлое послевоенное поколение. Нам, наоборот, нужны одеяло, подушка, немного белья. Придется мне здесь заночевать. На улице вон как льет, да и холодно. А я только третьего дня на ноги встал после тяжелейшего воспаления легких. Можете все это устроить?

      – Разумеется, сударь. Я уже и сам о чем-то таком подумывал…

      – Вот и отлично. – Равич закурил. – Я выйду в коридор. Погляжу, какая там у дверей выставлена обувь. Это моя давняя страсть. Да не сбегу я, – добавил он, перехватив взгляд Жоан Маду. – Я вам не Иосиф Египетский. И пальто свое в беде не брошу.

      Портье вернулся с вещами. При виде Равича, изучающего в коридоре обувь постояльцев, лицо его прояснилось.

      – Такое увлечение – большая редкость в наши дни, – заметил он.

      – Я редко ему предаюсь. Только на день рождения и в Рождество. Давайте сюда вещи, я сам их отнесу. А это еще что такое?

      – Грелка, сударь. Ведь у вас было воспаление легких.

      – Превосходно. Но я предпочитаю обогреваться коньяком. – Равич достал из кармана несколько бумажек.

      – Сударь, у вас наверняка нет с собой пижамы. Могу предложить несколько штук на выбор.

      – Спасибо, любезнейший. – Равич смерил старичка взглядом. – Боюсь, мне ваши пижамы будут малы.

      – Напротив, сударь. Они будут вам в самый раз. И они совершенно новые. Признаюсь по секрету: мне их как-то по случаю подарил один американец. А тому их подарила одна дама. Но сам я пижамы не ношу. Я сплю в ночной рубашке. Пижамы совершенно новые, месье.

      – Ладно, уговорили. Тащите их сюда. Поглядим.

      Равич остался ждать