Зажги свечу. Мейв Бинчи

не спал, я почти не спала. А кто-то убит. Ни еды, ни отдыха, ты должен ходить в свой дурацкий банк, я должна ездить на чертов завод: на двух автобусах туда, на двух обратно, четыре раза отстоять в очередях… И ради чего?! – За ее спиной засвистел чайник, но Вайолет даже не заметила. – Джордж, зачем мы все это делаем, в чем смысл? Потом ведь ничего не будет. После войны лучше не станет…

      – Ну как же… после войны…

      – Да, после войны. Что такого хорошего будет тогда?

      – Элизабет вернется, – просто ответил он.

      – Да! – Вайолет перестала плакать. – Да, это было бы неплохо.

      Джордж встал, выключил чайник и не торопясь заварил чай.

      Вайолет вытерла слезы:

      – Я сегодня же напишу Элизабет. Наверное, прямо в обеденный перерыв на работе.

* * *

      Эшлинг и Элизабет стали старшими в семье. Эйлин даже предложила каждой по отдельной комнате, ведь Морин будет приезжать только на каникулы. Комната Шона, даже превращенная в кладовку, в предложении не упоминалась. Но девочки не хотели ничего менять и находили все новые отговорки. То у Морин в комнате слишком темно, чтобы делать уроки. То она на этаж выше и слишком далеко от ванной. Эшлинг вбила последний гвоздь, когда в приступе заботы о сестре сказала, что Морин загрустила бы от мысли, что у нее больше нет своей комнаты, куда она может вернуться.

      Эйлин отступилась. Будет неплохо иметь гостевую спальню на случай, если кто-нибудь приедет. Она годами надеялась, что Вайолет сможет погостить у них, ведь однажды она приезжала… до того, как вышла замуж. Правда, ничего хорошего из ее приезда не вышло. Возможно, потому, что Шон был младенцем, а юная Вайолет, под влиянием оживленной лондонской атмосферы двадцатых годов, хотела развлекаться на всю катушку. Никто никогда не говорил вслух, что визит оказался неудачным, но в глубине души Эйлин иногда хотелось, чтобы он тогда не состоялся.

      А теперь? Теперь-то, конечно, для Вайолет и Джорджа все будет лучше, чем кошмар в Британии: длинные очереди, черный рынок, бесконечное ожидание по ночам, когда с неба посыплются бомбы… Пожалуй, нужно им написать и предложить приехать…

* * *

      Элизабет сильно расстроилась, узнав, что тетушка Эйлин пригласила маму в Килгаррет. Лучше бы не приглашала! Вспомнив, как мама говорила, что там невероятно грязно, как с отвращением морщила нос, рассказывая о привычках в доме О’Конноров, Элизабет чуть не потеряла сознание. Если мама и правда приедет, то Элизабет придется метаться между ней и тетушкой Эйлин. Как в старые времена, когда мисс Джеймс что-то говорила, а мама неправильно ее понимала, а потом мама что-то говорила, и мисс Джеймс обижалась.

      В доме О’Конноров не дулись, размышляя, что имел в виду другой, а просто задавали вопросы и даже орали, а частенько и руку поднимали. У Элизабет сердце упало от одной мысли, как может отреагировать мама, увидев, как тетушка Эйлин забирает у Имона еду, которую ему не следовало брать. Мама придет в ужас от Ниам, ковыляющей с развязанными подгузниками, от покрытой пятнами пижамы Донала, который разгуливал в ней по всему дому, а не только в своей комнате. А уж что мама подумает о Пегги