Демоническая женщина. Надежда Тэффи

быть, вы как-нибудь сможете…

      – Ну, разумеется, могу. Что кулуары – волк, что ли? Очень могу.

      На следующий же день появились в газете «кулуары».

      «Прекрасная зала екатерининских времен, где некогда гулял сам светлейший повелитель Тавриды, оглашается теперь зрелищем народных представителей.

      Вот идет П. Н. Милюков.

      – Здравствуйте, Павел Николаевич! – говорит ему молодой, симпатичный кадет.

      – Здравствуйте! Здравствуйте! – приветливо отвечает ему лидер партии народной свободы и пожимает его правую руку своей правой рукой.

      А вот и Ф. И. Родичев. Его высокая фигура видна еще издали. Он весело разговаривает со своим собеседником. До нас долетают слова:

      – Так вы еще не завтракали?..

      – Нет, Федор Измаилович, еще не успел.

      Едва успели мы занести это в свою книжку, как уже наталкиваемся на еврейскую группу.

      – Ну что, вы все еще против погромов?

      – Безусловно, против, – отвечает, улыбаясь, группа и проходит дальше.

      Ожидается бурное заседание, и Маклаков (Василий Алексеевич), видный брюнет, потирает руки.

      После краткой беседы с социал-демократами мы вынесли убеждение, что они бесповоротно примкнули к партии с.-д.

      Вот раздалась звонкая польская речь, это беседуют между собой два представителя польской группы.

      В глубине залы, у колонн, стоит Гучков.

      – Какого вы мнения, Александр Иванович, о блоке с кадетами?

      Гучков улыбается и делает неопределенный жест.

      У входа в кулуары два крестьянина горячо толкуют об аграрной реформе.

      В буфете, у стойки, закусывает селедкой Пуришкевич, который принадлежит к крайним правым.

      «Нонича, теперича, тае-тае», – говорят мужички в кулуарах.

* * *

      – «Последний Луч» меня переманивает, то есть «кулуары», – с безысходной грустью заявил Сципион.

      Редактор вздохнул, оторвал четвертушку бумаги и молча написал:

      «В контору.

      Выдать Сципиону Африканскому (Савелию Апельсину) авансом четыреста (400) рублей, с погашением 30 %».

      Вздохнул еще раз и протянул бумажку Сципиону.

      Изящная светопись

      Кто хочет быть глубоко, безысходно несчастным?

      Кто хочет дойти до отчаяния самого мрачного, самого черного, с зелеными жилками (гладкие цвета теперь не в моде)?

      Желающих, знаю, найдется немало, но никто не знает, как этого достигнуть. А между тем дело такое простое…

      Нужно только пойти и сняться в одной фотографии. Конечно, я не так глупа, чтобы сейчас же выкладывать ее имя и адрес. Я сама узнала их путем тяжелого испытания, пусть теперь попадутся другие; может быть, это даст мне некоторое удовлетворение… Ах! Ничто нас так не утешает в несчастье, как вид страдания другого, – так сказал один из заратустрвующих.

      К тому же я слышала, что эта фотография не единственная в таком роде. Их несколько, даже, может быть, много. Так что если повезет, то легко можно напасть на желаемую. (Впрочем, нападет-то она сама