Демоническая женщина. Надежда Тэффи

Обвинялся он, как было сказано в протоколе, «за распространение волнующих слухов о роспуске первой Думы» в газетной статье.

      Обвиняемый был уже в зале и гулял перед публикой с женой и тремя приятелями. Все были оживлены, немножко возбуждены необычайностью обстановки, болтали и шутили.

      – Хоть бы уж скорее начинали, – говорил Рубашкин, – голоден как собака.

      – А отсюда мы прямо в «Вену» завтракать, – мечтала жена.

      – Гм! га! га! Вот как запрячут его в тюрьму, вот вам и будет завтрак, – острили приятели.

      – Уж лучше в Сибирь, – кокетничала жена, – на вечное поселение. Я тогда за другого замуж выйду.

      Приятели дружно гоготали и хлопали Рубашкина по плечу.

      В залу вошел плотный господин во фраке и, надменно кивнув обвиняемому, уселся за пюпитр и стал выбирать бумаги из своего портфеля.

      – Это еще кто? – спросила жена.

      – Да это мой адвокат.

      – Адвокат? – удивились приятели. – Да ты с ума сошел! Для такого ерундового дела адвоката брать! Да это, батенька, курам на смех. Что он делать будет? Ему и говорить-то нечего! Суд прямо направит на прекращение.

      – Да я, собственно говоря, и не собирался его приглашать. Он сам предложил свои услуги. И денег не берет. Мы, говорит, за такие дела из принципа беремся. Гонорар нас только оскорбляет. Ну я, конечно, настаивать не стал. За что же его оскорблять?

      – Оскорблять нехорошо, – согласилась жена.

      – А с другой стороны, чем он мне мешает? Ну, поболтает пять минут. А может быть, еще и пользу принесет. Кто их знает? Надумают еще там какой-нибудь штраф наложить, ан, он и уладит дело.

      – Н-да, это действительно, – согласились приятели.

      Адвокат встал, расправил баки, нахмурил брови и подошел к Рубашкину.

      – Я рассмотрел ваше дело, – сказал он и мрачно прибавил: – Мужайтесь.

      Затем вернулся на свое место.

      – Чудак! – прыснули приятели.

      – Ч-черт, – озабоченно покачал головой Рубашкин. – Штрафом пахнет.

* * *

      – Прошу встать! Суд идет! – крикнул судебный пристав. Обвиняемый сел за свою загородку и оттуда кивал жене и друзьям, улыбаясь сконфуженно и гордо, точно получил пошлый комплимент.

      – Герой! – шепнул жене один из приятелей.

      – Православный! – бодро отвечал между тем обвиняемый на вопрос председателя.

      – Признаете ли вы себя автором статьи, подписанной инициалами С.Р.?

      – Признаю.

      – Что имеете еще сказать по этому делу?

      – Ничего, – удивился Рубашкин.

      Но тут выскочил адвокат.

      Лицо у него стало багровым, глаза выкатились, шея налилась. Казалось, будто он подавился бараньей костью.

      – Господа судьи! – воскликнул он. – Да, это он перед вами, это Семен Рубашкин. Он автор статьи и распускатель слухов о роспуске первой Думы, статьи, подписанной только двумя буквами, но эти буквы С. Р. Почему двумя, спросите вы. Почему не тремя, спрошу и я. Почему он, нежный и преданный сын, не поместил имени своего отца? Не потому ли, что ему нужны были только две буквы С. и Р.? Не является ли