На далеких окраинах. Погоня за наживой. Николай Николаевич Каразин

отсалютовал, два казака кинулись принимать лошадь.

      В ворота въехал Перлович.

      – Марфа Васильевна, – сказал он, – поезжайте-ка лучше домой и успокойтесь, ведь вы на себя не похожи.

      Марфа Васильевна хотела что-то возражать…

      – Да ведь совсем скандал выходит… Смотрите, вот уж на улицах народ показался…

      Она посмотрела вдоль улицы: длинные извозчичьи дрожки в одну лошадь дребезжали по новому шоссе, в этих дрожках сидели две офицерские шинели и клевали носами: они, кажется, не из дому ехали, а скорее домой. Барыня в розовом платье, с голубым зонтиком, шла с солдатом позади, из окна соседнего дома показалась рука с каким-то сосудом и выплеснула что-то на улицу, где-то неподалеку скрипела туземная арба.

      Марфа Васильевна вдруг зевнула, совершенно неожиданно, даже для себя, – экстаз проходил. Она совершенно согласилась с Перловичем, что он прав, предлагая ей ехать домой.

      – Так вы… – начала она.

      – Непременно, непременно. – Перлович соскочил с лошади и вошел в генеральский дом.

      Марфа Васильевна повернула Бельчика и поехала шагом к себе в узкий переулок.

      Приветливый, весь олицетворенная любезность и предупредительность, появился генерал из-за портьеры.

      – Как мне совестно, parole d’honneur⁶, – начал он, раскинув руки, словно для объятий, изумленно посмотрел кругом, выпрямился и отрывисто произнес:

      – Вам что угодно?

      Перлович объяснил ему, в чем дело.

      – Гм… – промычал генерал. – Послать за адъютантом, – крикнул он громко, пригласил Перловича сесть и подождать и пошел во внутренние апартаменты.

      X. Погоня

      Несмотря на различные формальности, значительно затягивавшие дело, небольшой кавалерийский отряд собрался часам к десяти утра в базарном проходе, и ждали только Перловича, который почему-то взялся быть проводником к месту катастрофы, а пока поскакал переменить свою лошадь, так как его чалый положительно был уже негоден к такой далекой поездке.

      Быстро разнеслась по всему городу весть о кровавом событии у Беш-Агача, и множество народу собралось провожать выступающий отряд: явились даже волонтеры, заявившие свое намерение идти вместе с отрядом. В числе последних находился и Хмуров, который больше всех суетился, рыская верхом на красивом караковом жеребце и сообщая всем свои планы преследования.

      – Надо их перехватить, пока за Дарью не перевалились, – кричал он. – А то их там только и видали. Чего мешков с собою набрали! – накинулся он на казаков. – Эк навьючились, кошемники!.. Ведь верст пятьдесят скакать придется, свиньи полосатые!

      – Ладно, и рысцою будет в самую пору, – ворчал урядник, прилаживая за седлом холщовые торбы с ячменем.

      – Не мешало бы взять с собою хотя немного артиллерии, – заявил щеголеватый адъютант. Он тоже приехал, совсем по-походному, и далее с охотничьей двустволкой в руках и биноклем в футляре, висевшем на ремешке чрез плечо.

      – Бомбические орудия повезем