Гарики из Иерусалима. Книга странствий (сборник). Игорь Губерман

в мозгу – цепочка фонарей;

      если у еврея нет проблем —

      значит, он не полностью еврей.

      В истории все повторяется вновь

      за жизнь человечества длинную,

      история любит еврейскую кровь —

      и творческую, и невинную.

      Я подлинный продукт еврейской нации:

      душа моя в союзе с диким нравом

      использует при каждой ситуации

      мое святое право быть неправым.

      Как тайное течение реки,

      в нас тянется наследственная нить:

      еврей сидит в еврее вопреки

      желанию его в себе хранить.

      Евреи собираются молиться,

      и сразу проступает их особость,

      и зримо отчуждаются их лица,

      и смутная меня тревожит робость.

      Хотя они прославлены на свете

      за дух своекорыстья и наживы,

      евреи легкомысленны, как дети,

      но именно поэтому и живы.

      Есть мечта – меж евреев она

      протекает подобно реке:

      чтоб имелась родная страна

      и чтоб жить от нее вдалеке.

      Знак любого личного отличия

      нам важней реальных достижений,

      мания еврейского величия

      выросла на почве унижений.

      На пире российской чумы

      гуляет еврей голосисто,

      как будто сбежал из тюрьмы

      и сделался – рав Монте-Кристо.

      В еврейском духе скрыта порча,

      она для духа много значит:

      еврей неволю терпит молча,

      а на свободе – горько плачет.

      Думаю, что жить еврею вечно,

      капая слезу на мед горчащий;

      чем невероятней в мире нечто,

      тем оно бывает с нами чаще.

      У Хаси энергии дикий напор,

      а вертится – вылитый глобус,

      и если поставить на Хасю мотор,

      то Хася была бы автобус.

      Забыв, что дрожжи только в тесте

      растут махрово и упруго,

      евреи жить стремятся вместе,

      травя и пестуя друг друга.

      Горжусь и восхищаться не устану

      искусностью еврейского ума:

      из воздуха сбиваем мы сметану,

      а в сыр она сгущается сама.

      Еврейской мутной славой дорожа,

      всегда еврей читает с одобрением,

      как жили соплеменники, служа

      любой чужой культуры удобрением.

      Может, потому на белом свете

      так евреи долго задержались,

      что по всей планете на столетия

      дружно друг от друга разбежались.

      Еврейский бес весьма практичен,

      гордыней польской обуян,

      слегка теперь по-русски пьян

      и по-немецки педантичен.

      На месте, где еврею все знакомо

      и можно местным промыслом заняться,

      еврей располагается как дома,

      прося хозяев тоже не стесняться.

      В евреях есть такое электричество,

      что все вокруг евреев намагничено,

      поэтому любое их количество

      повсюду и всегда преувеличено.

      В мире нет резвее и шустрей,

      прытче