Скорпион в янтаре. Том 1. Инвариант. Василий Звягинцев

год именно на этот билет деньги откладывал…

      А чтобы по-настоящему развернуться – тут уж никуда, придется, как Корейко, ждать реставрации капитализма.

      Ну, а пока, радостно потер руки Буданцев, испытаем, каково оно – жить не по средствам. В этом районе он ни разу в коммерческие магазины не ходил, его там пока не знают приметливые продавщицы. Значит, тысяч на пять за раз отовариться можно. Как будто он полярник после зимовки или шахтер-стахановец, нарубивший уголька двадцать месячных норм.

      Что и не преминул сделать Иван Афанасьевич, зайдя в очень приличный магазин на Сретенке. Простор-ный, с красиво оформленными застекленными прилавками. Целый саквояж набил отличнейшими продуктами, ну и в промтоварном отделе кое-чего для дома прикупил. Себе, опять же, приодеться немного, а то штатской приличной одежды совсем не было. Впервые, пожалуй, в жизни тратил деньги, не считая в уме рублей и копеек, в том смысле, что если сейчас купит килограмм твердокопченой и бутылку чего-то приличнее «сучка»,[17] то следующую неделю будет питаться только в служебной столовой и курить «Норд».[18]

      Поэтому, чтобы лишний раз не бегать, «Казбека» он взял сразу на месяц вперед. Подмигнул миловидной продавщице, доверительно сообщил, что собирается сделать подарок членам своей экспедиции ко Дню Красной Армии – каждому по коробке.

      Только-только успел вернуться домой, управиться по хозяйству, и – звонок от «благодетеля».

      Иван Афанасьевич то, что теперь у него имелось, не стал афишировать. Выставил самые скромные из закусок, нажарил «микояновских» котлет. Весьма вкусных, кстати, из настоящего мяса, да еще и поджарил их на коровьем масле, тоже настоящем. Да, вот это жизнь! Не совсем та, что у товарищей, прикрепленных к буфету ГУГБ (когда они на свободе), но намного лучше, чем у Шадрина, сидящего сейчас на нарах. А там черт его знает, может, старшим майорам и в камеру спецпаек носят.

      У нас же – строго в пределах наличности, оставшейся до очередной зарплаты. А какая наличность у совслужащего на исходе третьей пятидневки[19] после предыдущего жалования? Ну да посидеть за мужским разговором хватит. А если высоким товарищам не понравится – пусть знают, как простые люди живут.

      Буданцев с интересом наблюдал за гостем. Опыт имелся. Это следователи могут разбираться с клиентом неделями и месяцами, выстраивая психологический портрет и стратегию дела, а оперу приходится иногда за несколько минут сообразить, с кем дело имеет и как себя вести.

      Неплохо выглядит нарком и нормально держится. Гораздо спокойнее, чем позавчера. Только вот что его привело сюда? Несопоставимы их социальные уровни. Поболтать да водки выпить? А для чего? Если он по-прежнему при должности и на свободе, так не с опером муровским ему душу отводить. А если не сложилось чего, так тем более не явился бы. В другом месте разговоры разговаривал…

      Несмотря на эти вполне естественные мысли, сыщик изобразил искреннюю радость. Да и стараться особенно

17

«Сучок» – простонародное название самой дешевой водки, в конце тридцатых годов стоила 6 руб. 30 коп. пол-литра, ровно как две коробки папирос «Казбек» или одна – «Герцеговины Флор».

18

«Норд» (в период борьбы с космополитизмом переименованный в «Север») – папиросы 3-го сорта, цена – 45 коп. пачка.

19

В тридцатые годы в СССР на несколько лет вместо обычных недель была введена «пятидневка», выходной день – каждый шестой по скользящему графику.