Хмель. Алексей Черкасов

Господни, запреты, жадно приглядываясь к людям.

      Долго гостевал в Ишиме – малом деревянном городишке на бойком тракте.

      На постоялом дворе Мокей спал под сенным навесом со щепотниками, кои кукишами крестились, табак смолили, аж дым из ноздрей валил, и в Бога ругались до того отчаянно и срамно, что у Мокея дух захватывало.

      От общения с проезжим текучим людом у Мокея голова кружилась: до чего же разный народ проживает на белом свете! И татары, и киргизы, и чалдоны, и все текут, бурлят, каждый разматывает собственную жизнь, нимало не беспокоясь: угодно ли то Исусу. Или он морду отворотил от такого народа?

      Заглянул Мокей в киргизскую харчевню. Дивился, как люди в теплых бешметах жрали барана на большущем медном блюде, хватая мясо руками, и сало текло им до обнаженных локтей. Табак жевали и тут же плевались на пол. Срамота! А живут же, живут!

      «Нету Бога, нету! – оседало решение, и Мокей, обретая новую силу, не знал еще, куда ее употребить. – Кабы подружия Ефимия со мной, и Сатано не одолел бы нас!..»

      Но подружии Ефимии не было.

VII

      Под вечер в субботу на постоялый двор заехал ночевать обоз омского купца Тужилина на пятнадцати подводах. Всю ограду забили телегами с кладью да еще три телеги остались на улице возле ограды.

      Красномордый купец в яловых сапожищах по пахи, в суконной поддевке под красным кушаком шутки ради вызвал охотников бороться и четырех мужиков положил на лопатки.

      – Налетай, теребень кабацкая! Спытай силушку! – куражился купец, бритощекий и бритоусый.

      Мокей посмеивался себе в красную бороду: поборол бы купчину, да вот беда – обличность у купца бабья.

      Купец и сам заметил Мокея возле крыльца:

      – Эка бородища огненна! Не хошь ли силушку спытать? Поборешь – рублем одарю. Не поборешь – нужник заставлю чистить.

      Купеческие возчики с подрядчиком и постоялыми людьми тормошили Мокея: спытай, мол, не под бабой лежать!

      «Сатано в искус вводит, – думал Мокей, – али я убоюсь нечистого? Отринул самого Бога и нечистого такоже отрину!»

      Купец наседал:

      – Ай-я-яй, борода! Плечищи-то эвон какие, а силушка мякинная, што ль?

      Долговязый подрядчик в поддевке верещал в самое ухо:

      – Не бойся, мужик. Гаврила Спиридоныч жалостливый – не убьет небось. Полежишь маленько на лопатках, а нужник ночью почистишь. Чаво там! Плевое дело.

      – Спытай, паря! Спытай! – подталкивали купеческие возчики.

      Купчина махнул рукой:

      – Ладно, борода! Не будешь нужник чистить. Дам тебе урок: на Ишим за водой с ведрами на коромысле сходишь, бабье дело справишь.

      Мокей решился: если Сатана вызывает на бой, ничего не поделаешь, надо помериться силой. И вышел на круг. Боднул купца глазами:

      – Обличность у тебя бабья, купец. Хоть бы усы сберег, чтоб зрить: не с бабой ли буду бороться?

      Возчиков смех прошиб.

      Купчина рявкнул:

      – Чаво ржете,