Хмель. Алексей Черкасов

дела – торговые, строительные, административные, религиозные и нравственные – обсуждались Церковным собором. Власть собора была всеобъемлющей. Особенно строго собор следил за тем, чтобы ни в чем не нарушалась старая вера. Всякого уклоняющегося от старой веры доставляли в собор под караулом, принуждали к временному отлучению от общества, публичному покаянию, запирали в смирительную камеру с донной водой, а особо упорствующих живьем сжигали либо сажали на цепь, избивали палками, пытали огнем. Воров и насильников клеймили каленым железом и гнали прочь с Поморья.

      Пустынь занималась скотоводством, морскими промыслами, торговала со многими городами, с Сибирью и даже с заморскими странами.

      Жили богато, прибыльно, на широкую ногу. А те, что правили Церковным собором, слыли за земных богов, перечить которым нельзя и опасно.

      Податей не платили, а сами получали мзду со всех раскольничьих монастырей: с Волги, Камы, Белой и Малой Руси, Лифляндии; из Сибири получали медь и железо и в большом количестве золото.

      Выговская пустынь стала потом центром всех раскольников.

      Раскольники – участники многих бунтов…

      Филарет в соборе вершил суд над еретиками с той же лютостью, какую перенял от существующей власти царя-анчихриста.

      «Такоже крепость держать надо! Милосердия нету».

      И гордыня свила гнездо в сердце.

      И вот низвергнут… Легко ли?

      Тяжко.

IV

      Длинная-длинная ночь. Впереди – забвение…

      На запястье левой руки – железное кольцо на заклепке. Обновка от Калистрата. От кольца – толстая цепь в десять аршин длины. В стену вбита скоба. К скобе цепь примкнута на увесистый замок. Микула Юсков услужил-таки!

      Семнадцать суток на цепи. Люто. Люто.

      И вспомнил, как в каменных подвалах Выговского монастыря по пояс в донной воде годами сидели еретики и он, Филарет-духовник, наведываясь в подвалы, думал: обвыклись, собаки!..

      Гремя цепью, Филарет сполз с лежанки и встал на молитву.

      У оконца еще одна лежанка, и на ней верижник Лука, блудливый пес, которому Калистрат доверил приглядывать денно и нощно за Филаретом.

      Лука проснулся от звона цепи, поднял голову от подушки. Филарет ехидно скрипнул:

      – Что узрился, сучий сын?

      Лука приподнялся на локте, отпарировал:

      – Али те не спится без рогов-то Сатаны? Благостно вышло: два раза трахнул посохом святой Калистрат – и роги сбил. Хвально.

      – Пес рваный.

      – Горбись, горбись, сатано! Молись, покель рука есть. Не будет руки – ногой будешь молиться.

      У Филарета все молитвы вылетели из головы.

      – Кабы общину на моленье призвать, я бы тебя с Калистратом по костям разобрал в едный час!

      Лука заржал:

      – Кабы у тебя рога выросли до неба, по тем рогам Ларивон поднялся бы на небеси, а с небеси головой вниз бы. Там Елисей встретил бы твово Ларивона чугунной