В красный. Лина Николаева

о мальчишках, пожаловавших в кабинет отца. Впрочем, на мальчишек пришедшие не походили: слишком высокие, слишком крепко сложенные, со слишком большим количеством ожогов и шрамов на лице и руках. Хотя не нужно было их видеть, чтобы знать, на что они способны – вместе с Рейном Киро участвовал в революции, а его сын Лито буйным характером пошел в отца и даже обогнал его.

      – Постарел, – протянул Киро, садясь за другой конец стола – слишком далеко для разговора не на повышенных тонах, – потолстел. Предал былые интересы.

      Без разбега – сразу прыжок. Хорошо. Борьбу за независимость Ири Киро вел уже двадцать лет, но за это время Рейн не встречался с ним лицом к лицу – его оказалось недостаточно, чтобы забыть, как разговаривать с ирийцем.

      – Да. Отменив грабительский хлебный закон – предал. Смягчив трудовое законодательство – предал еще раз. Дав вам двадцать пять процентов мест в Народном собрании – предал окончательно. Знаешь, Киро, я старался. Я шел навстречу, пока не понял, что вам не самоуправление нужно – вам сама идея борьбы нравится. Даже с таким расчетом я бы искал компромисс, но вы начали брать пленных и пытать их. Кое-кто дорогой мне оказался среди них. Выдать его вы отказались, поэтому время дипломатии прошло.

      Киро не перебивал. Тоже постарел. Раньше он бы и слушать не стал – оборвал, обругал, проклял и сжег.

      – Как будто вы не берете пленников, – рявкнул Лито. – Точно, не берете. Вы казните на месте.

      Киро исподлобья посмотрел на сына, и тот замолчал, но плотно сжатые губы указывали, сколько брани он пытается удержать.

      – Кто? – спросил старший ириец, постукивая пальцами по столу.

      – Сын.

      Этот паскудник всегда лез куда не надо. В тринадцать он бунтовал и едва не сбежал с добровольцами, записавшимися в ирийский освободительный корпус. В семнадцать – уже пересмотрел взгляды и улизнул с солдатами, сражающимися против революционеров. Злость нашептывала, что так ему и надо – может, выучит урок, но надолго ее не хватало, и от того, чтобы направить на Ири все войска, останавливало уже немногое.

      – Жаль, – Киро равнодушно пожал плечами. – Мой брат умер за ту революцию, а твой сын умрет за эту. Какие шутки выдает жизнь.

      Не забыв старых привычек, Рейн всегда носил с собой револьвер, да и за дверью ждала охрана. Что угодно можно было придумать, чтобы вышибить из Киро его дурные мозги, но такого желания не возникло. Это были старые счеты, дополненные новыми, – для финальных подсчетов они сойдутся вдвоем и без оружия.

      Может быть, он и правда изменил тем идеям, за которые боролся двадцать лет назад. Но в огне Кирия горела достаточно, и теперь от него требовалось защитить покой в государстве и семье. Если цена этого – свобода одного острова, ее он заплатит.

      3. Хозяева и гости

      Ран не верил Второму. Тот все нашептывал: «Поговори с ней, она может знать о замыслах твоего отца больше». Ран знал, что это не забота, Второму хочется услышать про Кирию, но у него самого желания лезть куда не зовут было не больше нуля. Да и не нравилась ему Эльста – она слишком