Тайная тетрадь. Магомед Бисавалиев

весь аул осуждает. И не расскажешь же про «увольнение», многие и не поймут, что это такое и каково моё положение. Ведь у каждого дома свои порядки.

      Я мучился почти двадцать дней. И как-то утром попытался поговорить с матерью. Чуть ли не в слезах просил, чтобы пустили меня работать. Дверь комнаты была приоткрыта, а в соседней спиной к нам на диване лежал отец, книгу читал. Но разговор наш слышал. Через несколько минут он позвал мать, а вернувшись, она передала мне отцовское распоряжение:

      – Иди работать, но он говорит, если ещё раз откажешься делать, что тебе поручили, тебя уволит навсегда…

      Каким счастливым я был, когда на следующий день вернулся домой уставший, запылённый, с ноющей от работы спиной и, умывшись, сел ужинать за общий стол с родителями и братьями.

      Из отцовских рассказов

      Снегопад в Джурмуте

      Приехала старшая сестра с гор. Отец по привычке спрашивает о погоде. Для нас это непривычно – сейчас любую информацию можно получить через Интернет за секунды. Все в курсе всего. Отец же со своими газетами, книгами и разговорами с живыми людьми застрял в прошлом веке.

      – В горах тепло, как никогда тепло, скот пасётся ещё на пастбищах, не закрыли. Ясные солнечные дни и лунные ночи. Изредка дождь, снег только на вершинах гор, – рассказывает сестра.

      – Дождь в декабре – это нехорошо… Это может ударить снегами среди лета. Не зря предки говорили «хорошо, когда зима похожа на зиму», – сказал отец и замолчал. Я не понял, почему тепло в декабре грозит холодом летом.

      – Какая тут связь, может, и летом будет тепло? – спрашиваю.

      – Было однажды такое… Почти сто лет назад. Одна за другой шли тёплые зимы, и не было снега. Потом резко сменилась погода. Снег выпал такой, о каком не слышали даже седые старики, – говорит отец.

      Снег выпал в начале сентября. Выпал, когда ещё природа цвела. Стада были на пастбищах, отары овец и табуны лошадей – в горах. Пошли сперва холодные проливные дожди, они не прекращались долго, температура упала ниже нуля. На два месяца раньше, чем обычно, пошёл снег. Он не прекращался несколько суток ни на минуту. Это застало Антратль врасплох. Люди были в растерянности, кругом белый океан, в котором невозможно разобрать, где небо, где земля. Грохот снежных лавин поглощал рёв скота, блеяние овец, ржание лошадей, мольбы и крики людей. Снег падал и падал, не было конца и края; изредка из аула в аул, с гор в низины спускались люди, встречались и ночами обсуждали, как спастись от неожиданной беды.

      Отары овец и лошади должны были на зиму спускаться в Цор, в Алазанскую долину, но снег перекрыл Большой Кавказский хребет и отрезал всех от мира. Через несколько дней собрались представители пяти обществ верхнего Антратля и решили, что нужно открыть дорогу через Большой Кавказский Хребет в Цор, иначе все помрут в горах. Люди вышли против стихии с одними лопатами для расчистки снега. По узкой, расчищенной ими тропке медленными