За стеной сна. Дмитрий Девяностый

за то, что Степаныч не в курсе всяких новомодных психологических течений. Никаких мыслей у него не возникло, словно его попытки проникнуть в сознание Алдонина, упирались в невидимый энергетический барьер, о котором часто говорил Илья. В таких случаях надо сразу бросать все попытки, пока поставивший защиту человек не начал высасывать из тебя самого энергию. Такое подключение могло опустошить человека и плачевно отразиться на здоровье.

      Алдонин же встряхнул плечами, словно сбрасывая с себя тяжесть, потянулся, затем вытащил из тонкой серой папки, сиротливо лежащей на краю стола, лист бумаги с наклеенной на ней фотографией черноволосого брюнета с усами и пронзительным взглядом. Лицо показалось красивым Рогову, такой должен нравиться женщинам, подумал он.

      Михаил Степанович улыбнулся, словно прекрасно видел попытку подопечного провести атаку на своё подсознание, и это лишь позабавило его.

      – Познакомься с объективкой на Райена, попробуй по фотографии составить впечатление об этом человеке.

      В словах Алдонина проскользнула интонация Ильи. Ещё немного, и Михаил Степанович прочтёт коротенькую лекцию о физиогномике и френологии, вздрогнув, подумал Рогов.

      Однако Алдонин не стал развивать мыслей о влиянии внешности и черепа на характер и поведенческие особенности человека, ограничившись общим замечанием.

      Да, признал Рогов, недооценивал он начальника. Алдонин открылся для него с неожиданной стороны. Или он всё нафантазировал, и не было никакого двойного дна?

      Из объективных данных следовало, что Ганс Райен родился тридцать четыре года назад и был ровесником века, успел повоевать на фронте в Первой Мировой, где получил контузию. Закончил Берлинский университет, стал журналистом, в этом качестве и прибыл в Советский Союз. Да, негусто. За скудными строками автобиографии, на первый взгляд, не скрывалось ничего подозрительного, но только на первый. Такой профессионал, например, как Алдонин никогда ничему не верил, даже датам рождения. Запомни, Рогов, любую биографию можно так состряпать, что и комар носа не подточит. Надо смотреть на человека, а не на его паспортные данные. Тогда всё и поймёшь.

      Алдонин убрал крохотное досье на Ганса Райена и вздохнул.

      – Всё только начинается, Рогов. Мы в окружении врагов. Удивительно, как продержались столько времени. Теперь надо крепить все фронты, развивать машиностроение, поднимать сельское хозяйство. При этом не допустить слабины и не отступить назад, в буржуазное прошлое. Один раз с НЭПом уже обожглись, такое не повторится. До писателей только-только руки дошли, тоже ошибка. Хотя сознание и вторично, а упускать его из виду близоруко и неосмотрительно. Надо народу вложить слова, которыми он сможет говорить, ну и мысли, которые он будет думать. Для этого писателей и держим. С ними разговор короткий, все их творения на виду. По одной фразе из романа умный читатель сразу понимает, с кем имеет дело и по пути ли ему с автором. Наша задача, Рогов, с помощью литературной братии