Никогда, никогда. Колин Гувер

у нее чипсы и несу туда, где сидит моя пьяная мать, которая пялится в телевизор.

      – Четырнадцатилетние девушки не должны ужинать чипсами, – говорю я и кладу пакет ей на колени. – Протрезвей и веди себя как мать.

      Никакого ответа.

      Я подхожу к холодильнику, но там оказывается только дюжина банок с диетической кока-колой и банка маринованных огурцов.

      – Одевайся, Дженет, – говорю я, сердито глядя на свою мать. – Давай добудем тебе ужин.

      Дженет смотрит на меня так, будто я говорю на мандаринском диалекте китайского языка. Похоже, мне надо добавить какую-нибудь гадость, чтобы держать марку.

      – Поторопись, ты, какашка!

      Она поспешно шмыгает в свою комнату, пока я прочесываю дом в поисках ключей от машины. Какой же жизнью я жила до сих пор? И кем было то существо на диване? Наверняка она не всегда была такой. Я смотрю на ее затылок, и меня вдруг охватывает сочувствие. Ее муж – мой отец – сидит в тюрьме. В тюрьме! Это серьезно. Где же мы вообще берем деньги на жизнь?

      Кстати, о деньгах. Я заглядываю в свой бумажник. В нем по-прежнему лежат двадцать восемь долларов. Думаю, этого хватит, чтобы купить нам что-нибудь помимо чипсов.

      Дженет выходит из нашей спальни, одетая в зеленую куртку, как раз тогда, когда я наконец нахожу ключи. Зеленый цвет ей идет – он придает ей менее тревожный вид.

      – Ты готова? – спрашиваю я.

      Она закатывает глаза.

      – Итак, дорогая мамочка, мы уезжаем, чтобы добыть себе какой-нибудь еды! – кричу я, прежде чем закрыть дверь – в основном для того, чтобы посмотреть, попытается она остановить меня или нет. Я пропускаю Дженет вперед по пути в гараж, пытаясь представить себе, какая у нас машина. Одно ясно – это точно не Land Rover.

      – О господи, – бормочу я. – Эта штука вообще работает? – Дженет не удостаивает меня вниманием, а просто вставляет в уши наушники, пока я разглядываю нашу машину. Это старый-престарый олдсмобиль, старше, чем я сама. В нем пахнет сигаретным дымом и стариками. Дженет садится на пассажирское сиденье и отворачивается к окну. – Ладно, любительница поговорить, – говорю я, – давай посмотрим, сколько кварталов мы сможем проехать прежде, чем этот драндулет сломается.

      У меня есть план. Чек, который я нашла в своем кармане, датирован пятницей и был выдан закусочной «Электрическая дробилка» во французском квартале. Вот только этот кусок дерьма, называемый машиной, не имеет GPS, так что мне придется найти эту закусочную самой.

      Пока мы выезжаем с подъездной дороги, Дженет молчит. Она пальцем чертит на своем окне узоры, дыша на стекло и стирая конденсат. Я наблюдаю за ней краем глаза; бедная девочка. Ее мать алкоголичка, а ее отец в тюрьме – и вообще-то это печально. К тому же она ненавидит меня. А раз так, то она в этом мире совсем одна. И я с удивлением осознаю, что Чарли находится в таком же положении. С той разницей, что у нее есть Сайлас – или же у нее был Сайлас до того, как она изменила ему с Брайаном. Тьфу. Я трясу плечами, чтобы избавиться от всех моих чувств. Я ненавижу этих людей. Они такие докучные. Правда, Сайлас мне типа нравится.

      Типа.

*