Хроники Аальхарна: Изгнанник. На границе чумы. Охота на льва. Лариса Петровичева

все уладить миром и убедить проклятого упрямца успокоиться – хорошо. Если не сможешь, решай сам. Я заранее принимаю любое твое решение, вплоть до необратимого.

      По всему выходило, что владыка разрешил декану инквизиции убить собственного сына и наследника. Впрочем, несчастного отца можно было понять. Хельга удивлялась только тому, что Миклуш не дал такого позволения раньше – да хоть после взрыва ракеты на балу, когда два молодых дворянина погибли, а добрую дюжину гостей ранило осколками. Нет же, взрыв объявили роковой случайностью, пушкаря казнили, этим все и кончилось.

      С ветки сорвалась снежная шапка и едва не упала Хельге на голову. Чихнув, девушка поправила капюшон плаща и осведомилась:

      – Наставник, а разве в Гервельт нет нормальной дороги?

      – Есть, разумеется, – сказал Шани, – но она наверняка охраняется верными людьми принца, и мне как-то не очень хочется с ними общаться. А тебе?

      Хельге не хотелось.

      Лес становился все глуше, словно стволы деревьев придвигались все ближе и ближе друг к другу, чтобы не пропустить двух путников к месту назначения. Где-то позади, там, где их лыжня терялась в подступающих сумерках, кто-то нервно всхрапывал, будто пытался догнать их и не успевал.

      Хельга вспомнила, как в их поселке ходили убедительные рассказы о лешем, который выходил на край своих владений и всматривался в окна домов, пытаясь выглядеть свою очередную жертву. Олеко, местный охотник, однажды попался ему на забаву, и леший гонял его через весь лес, а потом вдруг вывел на околицу. После этого охотник лишился и ума, и речи: только мычал, бродя среди домов, да махал руками, словно желал избавиться от нечистого.

      А вдруг какой-нибудь родич того лешего сейчас крадется за ними по пятам?

      Стараясь не отставать от Шани, Хельга принялась читать молитву трем загорским святым, которая лучше всего отпугивала приятелей Змеедушца. Услышав негромкие слова, Шани покосился в сторону Хельги, но ничего не сказал.

      «И нечисть-то ему никакая нипочем», – думала Хельга, пробираясь сквозь кустарник.

      Когда колючие ветви змееполоха остались за спиной, она подняла голову и увидела, что они вышли на опушку, где стоял небольшой аккуратный домик. Дверь была заперта на засов, ставни заколочены, а белую простыню снега не запачкал ни единый след. В хижине лесника, если это была именно она, никто не появлялся с самого начала зимы.

      Шани с облегчением вздохнул и улыбнулся.

      – Все, дошли, – сказал он. – Вот и отдых.

      В домике, разумеется, оказалось не теплее, чем на улице, но незваные гости, пошарив по простеньким навесным полкам, обнаружили и лампу, и огниво, и мешок с сухарями, припасенные по старинному охотничьему обычаю для тех, кого судьба приведет сюда зимой; возле печи нашлись и аккуратно заготовленные поленья.

      Шани развел огонь, и вскоре в доме стало вполне тепло и уютно. Рыжие отблески пламени побежали по стенам, Хельга выпуталась из плаща, сняла шарф и с облегчением поняла, что на сегодня дорога закончена, холод ее больше не терзает, и можно