Хроники Аальхарна: Изгнанник. На границе чумы. Охота на льва. Лариса Петровичева

на пол. Луш повел пистолью и выстрелил еще раз. Во лбу бывшего заместителя министра охраны короны распустился черно-красный цветок с неровными, уродливыми краями. Шани обвел лицо кругом и быстро прочел молитву, в том числе и по себе: от Луша он ожидал чего угодно.

      Принц посмотрел на мертвеца и убрал пистоль.

      – Ну вот, – сказал он. – Был тут один-единственный приличный человек на всю столицу, да и тот оказался предателем. Пистольку свою прибери, пока рука не устала.

      Шани согласно кивнул и сунул оружие во внутренний карман плаща. Некоторое время они с Лушем пристально рассматривали друг друга, возможно, полагая, что из этой комнаты выйдет только один из них.

      – Жаль, что вы мне не верите, ваше высочество, – в конце концов произнес Шани, устав от игры в гляделки. – Очень жаль. Я вам, кроме добра, ничего не желаю.

      Луш ухмыльнулся.

      – Скажи еще, что тебе трон не нужен.

      – Нет, не нужен. Был бы нужен, я бы вас задушил под шумок, да и все. А я тут по всей столице бегаю, о вашей чести пекусь.

      – Дурачок ты, – сказал принц. Ухмылка не сходила с его багровой физиономии. – Блаженный.

      «Зачем мне корона и регалии правителя, – подумал Шани, – если домой они меня не вернут и отнюдь не прибавят счастья. Горсть пуговиц, не более того».

      – Может быть, и так, – откликнулся он. – Но я желаю вам добра. Послушайтесь меня, ваше высочество, ждать вам осталось не так уж и долго. В самом деле. Уезжайте… да хоть в Шаавхази. Будете там как у Заступника в кармане.

      – Может быть, – раздумчиво произнес принц. – Может быть.

      С этими словами он резко ударил Шани под дых, а затем – ребром ладони по шее.

      Когда Шани, задыхаясь, рухнул на пол рядом с мертвецом, принц неторопливо обошел их и снял с вешалки свой плащ. Шани следил за ним сквозь серую пелену боли и понимал, что уже ничего не сумеет сделать – ни для принца, ни для государя. Луш уходит.

      – Ну, прощай, братец, – сказал Луш и открыл дверь в коридор. – Не поминай лихом.

* * *

      Когда Шани выбрался из покинутого квартала и побрел по улице вдоль респектабельных домов столичного дворянства, по городу уже неторопливо, но уверенно разливалось утро. Метель унялась, и сейчас в размытом свете фонарей порхали последние снежинки, а с крыш срывались тяжелые капли и выстукивали весенний марш по узким лезвиям новорожденных луж. Улицы были пусты: обитатели этого района могли позволить себе поспать подольше.

      Извозчик, который вывел свой экипаж на улицу в надежде на случайный заработок по раннему времени, увидел, откуда направляется Шани, и живо хлестнул лошадку вожжами, обводя лицо кругом и поминая нечистого. Декан инквизиции и в самом деле выглядел не слишком благопристойно. Его грязный плащ и изможденное, усталое лицо делали его похожим на ходячего мертвеца. Даже собаки не лаяли на него из подворотен.

      Миновав несколько улиц, Шани смог, в конце концов, поймать извозчика, который любил деньги и не боялся привидений. Опустившись на потрескавшуюся кожаную скамью экипажа, он назвал свой адрес и моментально провалился