Не выпускайте чудовищ из шкафа. Карина Демина

как то ненавидимое им состояние прилива нормализуется. А ведь почти удалось. Почти понял…

      Хотя на деле ничего-то нового.

      Он потрогал нос, убеждаясь, что кровь-таки пошла. И теперь стекает по щеке. Щекотно. Он сдавил переносицу и открыл глаза. Мутит. Надо перележать немного. Погодить, пока отпустит.

      Дверь отворилась беззвучно.

      – Какао? – Матушка поставила чашку на столик. – Знаешь, тут на кухне какао… понятия не имею, сколько ему лет, как и сахару, но слышала, что они не портятся.

      А вода вместо молока – так и вовсе мелочь.

      – Спасибо. – Он закрыл глаза и убрал руку.

      Ее пальцы пахнут химией, и запах этот тревожит, заставляя сжаться.

      – Увидел что-нибудь полезное?

      – Скорее уверился, что связь есть. – Он позволил ее силе проникнуть внутрь.

      – Ты это и так знал.

      Знал. С того момента, как камешек на цепочке попал в его руки. Выяснить происхождение натурального камня просто. Природный альбест многое хранит в своей памяти.

      А дальше непонятно.

      Камень родом из Дальнего, шахты которого закрыты с полсотни лет тому. И судя по тому, что он прочел, их выгребли дочиста, даже пыль и ту собрали.

      Тогда откуда?

      Если обрабатывался он относительно недавно. И… кем? Откуда? Из тех камней, что были вынесены добытчиками? Вполне возможно. И вынести могли задолго до открытия шахт. Вынести. Спрятать.

      Сохранить.

      А потом? Кто обработал альбест? Кто вдохнул в него жизнь, заставив отзываться на силу?

      Кто подарил его старой деве? И главное, зачем?

      Какао было невыносимо сладким, но Бекшеев допил до последней капли. Стало легче.

      – Болит? – заботливо поинтересовалась матушка.

      – Не сильнее обычного. – Он потрогал голову, убеждаясь, что никуда-то та не делась. – Даже… совсем не сильнее.

      Головная боль медленно отступала.

      – Когда багаж прибудет?

      – Уже. Внизу, – матушка устроилась в низком кресле напротив и руки сложила, – твои доски в том числе. Скажи, есть высший смысл в том, чтобы тащить их за сотни верст?

      – Не знаю. – Бекшеев потрогал переносицу. – Я к ним привык?

      Глава 6. Отшельник

      «…состоялось торжественное открытие памятника героям войны. Сам император возложил цветы, а примеру его воспоследовали многие, тем самым подтверждая, что жива еще память о подвиге…»

«Петербуржские ведомости»

      Яжинский ждал меня за поселком.

      Северный Плес – даже не деревенька, хутор, который со временем разросся. Ставил его еще дед Яжинского, бодрый старик, который протянул до ста семи, – я еще успела его застать.

      А он, глянувши на меня когда-то, цыкнул сквозь зубы:

      – Где это видано, чтоб бабы воевали.

      Я ничего не ответила.

      Ну да ладно. Не в том дело.

      Яжинский стоял, и в полумраке – а день зимой отгорает быстро – видны были лишь очертания массивной фигуры. Он невысокий, коренастый, в плечах мало меньше Медведя. Седой. Волосы он собирал в хвост, а бороду стриг коротко.

      В городе